Пивотерапия (сборник). Михаил Бабкин
жене передачу: бананы-апельсины с парой шоколадок. Муся чувствовала себя хорошо, но толком не помнила, что же с ней вчера произошло. Вроде сначала сильно бубухнуло на улице, а после ее подхватило ветром и швырнуло из кухни в окно. Единственное, о чем Муся знала наверняка, – это то, что на кухне она была в халате, а в «скорой» очнулась вовсе голой. Об этом чертовом халате она прожужжала Борису Борисовичу все уши, пока он сидел с ней, и потому Казалов постарался удрать побыстрее. Когда Борис Борисович прикрыл за собой дверь, следом он услышал веселый Мусин голос:
– Так вот, девочки, о халате… – Соседки по палате печально застонали.
Казалов ухмыльнулся и ушел. На улице Борис Борисович расслабился, решил вкусно покурить – в больнице дымить категорически не дозволялось, хотя коридоры провонялись табаком настолько, что запах стоял как в курилке.
Казалов вытащил из кармана куртки пачку «Нашей марки»; вместе с пачкой в руке оказался серебристый овал. Тот самый. С надписью «счастье». Совершенно целый овал, только кое-где словно поцарапанный тонкой иголкой, как раз в местах разрывов. Бывших разрывов. Казалов не заметил, как сигаретная пачка выпала из его руки, как он, неверующий, перекрестился. Весь мир для Бориса Борисовича сжался сейчас до металлизированной карточки в мокрой ладони.
– Мать твою… – вот что сказал Казалов, придя в себя. Он рысью забежал в ближайший пустой дворик, в углу лихорадочно порвал окаянную карточку, затоптал в грязь обрывки и даже помочился на них. На всякий случай.
– Нашел место, мерзавец! – высунувшись из окна напротив, рявкнула на Казалова местная старуха, зло грозя клюкой. – Пьяница вонючий! А ну, геть отседова!
Борис Борисович залился краской и опять же рысью помчался прочь. Перейдя на шаг, Казалов бездумно прошел пару кварталов просто так, чтобы отвлечься, но как-то не отвлекалось. Мысли упорно возвращались к странному, невероятному происшествию.
– Этого не может быть, – шептал Казалов, – просто не имеет права. Так не случается. Я заболел. У меня грипп с галлюцинациями.
Что-то просвистело возле его уха и с грохотом разорвалось у самых ног. Борис Борисович отпрыгнул, затравленно огляделся: неожиданно для себя он оказался на стройке, прямо под строительными лесами. И его чуть не прибил облицовочный итальянский кирпич… Казалов шустро ретировался.
Выйдя из опасной зоны, предчувствуя результат, он обшарил карманы. Да-да, билет – таинственно склеенный, пахнущий землей и мочой, – уже лежал в кармане его куртки. Борис Борисович с ненавистью поглядел на серебряный овал и засунул лотерейку туда же, где она лежала. Рвать ее не было смысла… Видно, не так просто отделаться от счастья! Как говорится в народе – если уж поперло, то поперло.
Оставшееся время до выписки жены Казалов посвятил интересному занятию – регулярному уничтожению бессмертного билета.
В понедельник с утра Борис Борисович деловито засунул лотерейку в бутыль с соляной кислотой и пошел на работу – торговать печатной продукцией.