Век амбиций. Богатство, истина и вера в новом Китае. Эван Ознос
накопившуюся за годы лишений экономическую энергию китайцев. Партийный лидер Чжао Цзы-ян собрал вокруг себя экономистов, стремившихся повторить прорыв Южной Кореи и Японии. Им приходилось соблюдать осторожность. У Цзинлянь, сотрудник государственного “мозгового треста”, начал как правоверный социалист, убеждавший свою школу прекратить изучение английского языка и западной экономики. Во время Культурной революции его жену, директора детсада, сочли “идущей по капиталистическому пути”, потому что ее отец был генералом при националистах; хунвэйбины обрили ей половину головы. Самого У объявили “контрреволюционером” и отправили на “трудовое перевоспитание”. “Мое мировоззрение полностью изменилось”, – рассказал он мне. К 80-м годам У стал ведущим экспертом по свободному рынку (в терминологии того времени – по “товарной экономике”).
В 1980 году в Китае появились особые экономические зоны (ОЭЗ): с помощью налоговых льгот власти пытались привлечь западные инвестиции, технологии и покупателей. В ОЭЗ требовались работники. С 50-х годов партия подразделяла семьи на два типа: сельские и городские. Это разделение определяло, где человек рождался, учился, работал и – умирал. За редкими исключениями только Министерство общественной безопасности могло переменить прописку (хукоу). Но новые машины и удобрения снизили потребность в сельскохозяйственных рабочих, и в 1985 году правительство разрешило крестьянам временно жить и работать в городах. За следующие восемь лет количество переселенцев из сельской местности достигло ста миллионов. В 1992 году Дэн Сяопин объявил процветание первостепенной задачей. “Развитие, – сказал он после посещения фабрики по производству холодильников, за семь лет увеличившей выпуск продукции в шестнадцать раз, – вот единственная истина”. В 1993–2005 годах госпредприятия сократили более 73 миллионов рабочих, отправив людей на поиски заработка. Китайские лидеры намеренно снижали цену национальной валюты, что сделало экспорт дешевым. В 1999 году экспорт Китая составлял меньше трети американского. Через десять лет страна стала крупнейшим в мире экспортером.
Повседневная жизнь становилась свободнее. Во времена Мао считалось аморальным иметь вторую работу: досуг принадлежал государству. К 90-м годам сразу в нескольких местах работало уже столько людей, что это привело к невиданному подъему бизнеса по изготовлению визитных карточек. Государственные СМИ, некогда призывавшие китайцев быть “винтиками”, теперь признавали новое пространство конкуренции. “Полагайся на себя. Проложи собственную дорогу и борись”, – советовала газета “Хэбэй цзинцзи жибао”. Люди зарабатывали на всем, на чем могли. В бедных провинциях коммивояжеры-скупщики крови обещали помочь уплатить налоги и взносы за образование. Цзин Цзюнь, антрополог, обучавшийся в Гарварде, обнаружил, что люди продавали кровь так часто, что нередко превышали допустимую норму: “Сборщики подвешивали людей вверх ногами, чтобы шла кровь”. (Бизнес “на крови” привел к катастрофе. К середине 90-х