Эликсир жизни. Николай Векшин
звенело в ушах. Только слышался шелест легких волн, омывающих обеленную гальку. В тишине раздались чьи-то неторопливые шаги. Я обернулся. По краю берега в мою сторону неспешно шел мужчина. Галька со скрипом уползала из-под ног. У него было тело атлета, русые волнистые волосы и бородка. Он был похож на ожившую статую отца из скульптуры «Лаокон». Не хватало только сыновей и удава. Он шел величественно, спокойно. В нем была какая-то сила, мощь. Я ощутил некоторое беспокойство: от атлета исходила неуловимая угроза.
Его взор был светел и невозмутим. Ни слова не говоря, он подошел вплотную и обхватил меня сильными руками. Я попытался освободиться. Ничего не вышло. Хватка у него была железная. Я сделал еще одну попытку. Безрезультатно. Я был крепкий юноша, но он был явно сильнее. Он с силой дернул меня, чтобы бросить наземь. Я чудом устоял на ногах и, собрав силы, обхватил его за шею. Он попытался освободиться. Для этого ему пришлось расцепить руки, и мой корпус получил свободу. Тогда я уперся коленом ему в живот и рванул за шею вниз. Он перехватил рукой мою левую ногу и хотел оторвать от земли. Я вывернулся, уперся в гальку ногами поплотнее и сильно толкнул его в грудь. Он даже не качнулся и снова обхватил меня. Он боролся как робот: бесстрастно и мощно. Я сопротивлялся так, как будто речь шла о жизни и смерти, хотя он собирался меня всего лишь побороть, ничего более.
Солнце поднималось всё выше и выше. А мы всё боролись и боролись, молча, в полной тишине. Стало жарко. Я сильно устал и взмок от пота. Почти выдохся. Мой противник выглядел таким же свежим, как вначале. Пот со лба заливал мне глаза, мышцы гудели от натуги, сердце билось гулко. Но я не собирался сдаваться. Я почувствовал, что он не сможет меня победить до тех пор, пока сам не признаю себя побежденным. Главное не терять хладнокровия. Кто стремится к победе, должен сделать сердце горячим, как пламя, а разум – холодным, как сталь. Конечно, разумные люди не борются, если знают, что не способны победить. А неразумные борются и – побеждают.
Когда солнце поднялось в зенит, я держался уже только на силе воли. Тут сверху послышался голос: «Зря стараешься. Всё равно не осилишь». Я глянул вверх, но никого не увидел; и продолжил поединок. Опять раздался голос: «Перестань. Знаешь, с кем борешься?». «Какая разница! Всё равно не поддамся», – проронил я сквозь зубы. И вновь услышал предостерегающий голос: «Это ведь Бог!». «Ну и что!», – упрямо промычал я.
И проснулся. И подумал: «А вдруг Бог есть? Чем черт не шутит!?». И удивился этому сну. В свои 16 лет никогда не задумывался о Боге, поскольку был воспитан родителями и школой как 100 %-ный атеист. Хотя, как ни странно, родители меня еще в младенчестве зачем-то крестили. Я не только в глаза не видел Библии, но вообще не знал никаких библейских сюжетов. Позиция властей и КПСС была такова: Библия – священный сборник древнееврейских анекдотов. В дни моей юности молодежь знала только одного бога – Ленина. Мы помнили имена секретарей компартий всех государств, но ничего не знали о религии, кроме того, что она опиум. Не исключено, что именно