Шаман. Возвращение. Часть третья. Елена Дымченко
заеду в следующий раз. Степанида, наверное, на меня все маты уже сложила», – подумал он, заводя машину.
Он спешил на ферму, ожидая от своей воинственной начальницы головомойки. Уж очень она была остра на язык, он и так сильно задержался, а ведь он хотел ещё сегодня отпроситься пораньше. Очень просила его Нина Петровна к четырём быть дома. Ждала она двоюродную сестру в гости, ей хотелось познакомить их с Иваном. Ему, конечно, это знакомство было ни к чему, но обидеть такого доброго и отзывчивого человека, как Нина Петровна, он тоже не мог, поэтому и пообещал обязательно быть.
Глава 5
На ферме творилось светопреставление. Новость о том, что хозяйский сын Валерка попался на воровстве, не оставила никого равнодушным. Откуда новость просочилась, никто не знал, но её с жаром обсуждали все кому не лень.
Мнение общественности было единодушным – наконец-то этого прощелыгу за руку схватили. Никто на ферме не любил бездельника Валерку. Жалели только его отца Родионыча, сколько он с сыном ни бился, чтобы в люди вывести, а всё зря.
Степанида сбилась с ног, весь день разгоняя самопроизвольно возникающие то тут, то там собрания и митинги на территории фермы, доверенной ей хозяином. Никто сегодня не хотел работать, а всё бы им только кости перемывать да языки чесать. Поэтому опоздание Ивана не вызвало у неё больших нареканий, даже расписка вместо денег не смогла испортить настроение больше, чем оно уже было испорчено.
На его просьбу уйти пораньше она лишь обречённо махнула рукой:
– Иди уже, завтра не опаздывай!
Когда Иван зашёл в дом, гостья уже вовсю распивала чай с хозяйкой. Небольшого роста, сухонькая старушка с озорными, как у молодой, глазами с нескрываемым любопытством разглядывала «приёмыша» своей двоюродной сестры Нинки.
– Здравствуйте! – поздоровался с улыбкой Иван.
– Доброго дня! – певучим голосом ответила гостья.
Её лицо как будто осветилось от улыбки, стало моложе и ещё милее.
«Ох и хороша, наверное, была в молодости!» – промелькнуло у Ивана в голове.
– Ну, давай знакомиться, родственничек, – кивнула она. – Меня можешь бабой Светой звать, меня все так кличут.
– Очень приятно, – улыбнулся он, – а меня Иван.
– Да знаю, знаю. Мне Нинка про тебя все уши прожужжала, – она с улыбкой покосилась на сестру.
– Ладно тебе, Светка, брехать-то, – смутилась Нина Петровна. – Прям и прожужжала.
– А то нет? – поддразнила её снова баба Света.
Нина Петровна запальчиво произнесла:
– Это я-то прожужжала? Да ты мне слова сказать не даёшь, всё про Дружка свово рассказываешь, вон аж слюной изошлась вся.
Баба Света улыбнулась:
– Да, ладно тебе, Нинка, не кипятись, я же ничего плохого не сказала. Думала, мы с тобой посидим мирком, поговорим ладком, а ты шумишь. У меня дома вон свой Чапаев есть, чуть что – шашкой машет и кипятком кипит. Думала, хоть у тебя отдохну от шума-то.
– Стёпка-то? – с улыбкой