Участь обитаемой планеты. Альберт Савин
свободу, чем все остальные менее способные.
Только никак нельзя отвыкнуть от назойливой мысли о том – состоялись бы свободные господа вообще, будь они свободны от низшего сословия, руками которого даётся всё, без чего жизнь просто немыслима.
Были бы они столь успешными и благородными, не нанимая обслугу для своих семей? Состоялись ли бы наука, образование, медицина, культура и прочие приметы цивилизации, как впрочем и монотеизм – без очагов, возводимых их же руками?
А самое кощунственное оказалось в том, что всё Правосудие так и осталось в зависимости от размеров персонального состояния.
Но не через взятки и подкупы, а вполне легально и свободно! Это когда неимущего истца пыжиться защищать один бесплатный госзащитник, а имущий ответчик получил свободное право нанимать хоть десяток самых матёрых свободных же адвокатов, способных юридической казуистикой, прямо в зале суда менять ситуацию таким образом, чтобы состоятельные правонарушители всегда гуляли на свободе, а неимущие отдувались за них в тюрьмах.
– Страдания по гуманизму
Но может понятие о гуманизме прольёт хоть какой-то свет на меру свободы? А ничего подобного!
По одним источникам гуманизм определяется как мировоззрение, проникнутое любовью к человеку, уважением к его достоинству, заботой о благе людей и развитии у них для этого высших морально – этических качеств.
По другим – это этическая жизненная позиция, утверждающая, что люди имеют право на свободное определение смысла и формы своей жизни.
Наверное оба определения имеют право на популяризацию. Только с разницей опять же по отношению к свободе человека.
По первому – свободе придаётся вполне определённый вектор жизни и деятельности в пределах добропорядочности.
По второму каждый сам свободен определять смысл и форму своей жизни, очевидно, в том числе не обязательно следуя теистическим канонам.
Да, но если так, то подобный вектор гуманизма вступает в прямое противоречие с реальной данностью, в которой следование Конституциям цивилизованных обществ – обеспечивается мерами ответственности за различные отклонения от морали, во многом схожей с теистическими заповедями от «не обмани» до «не убий».
Причём, обеспечивается мерами – вплоть до л и ш е н и я той свободы, по которой сам определял смысл и форму своей жизни.
В сущности современный Кодекс и есть более детальное изложение тех самых божественных заповедей, за попрание которых установлены более конкретные меры ответственности.
Нельзя же серьёзно относится к религиозному канону, по которому решение об ответственности отодвигается к некоему окончательному Суду, что на самом деле означает, равнодушное, до того Суда, взирание на неизвестно какое продолжение обманов и насилия.
И на исповеди от прощения грехов никак не восстанавливается тот ущерб, который нанесен