Баянаул – Чимкент. История откочевщика. Кайрат Есжанов
гордо возвышался перед прохожими, следовавшими мимо в поселок «Заготзерно» и новый микрорайон. На стене дома Черкашиных висела чугунная мемориальная доска родственницы, бесстрашной казачки-большевички, геройски погибшей в бою с белоказаками.
Наше детство в районном центре, посёлке городского типа было светлое и благополучное. А в совхозах вообще был беспросветный мрак, тьма египетская. Мы с большой неохотой по принуждению выезжали с родителями к родичам в совхоз Баянаульский, отделение Октябрь, родину отца-ата журт. Еще тоскливее были визиты в гости к папиному брату-табунщику Балтажану, который тогда жил на какой-то потерянной в степи ферме. Мамины родичи нагашылар со стороны бабушки были аристократического происхождения «кожа» (ходжа) и проживали в совхозе Тендик (Насыр ага) и Сунгат ага – в центральной усадьбе совхоза имени К. Сатпаева. Сыновья дедушкиного брата Ныгмета, Пазыл ага и Мубарак ага, проживали здесь, в райцентре Баянаула.
Насколько была велика пропасть между жизнью в поселке и областным центром Павлодар, настолько же наблюдался разительный контраст между Баянаулом и совхозами. После изысканных природных красот Баянаула нам казался невыносимо тоскливым бесконечно однообразный степной ландшафт, окружающий дальние совхозы и затерянные животноводческие фермы.
В совхозах господствующим было традиционное животноводство, хлебопашество и производство кормовых культур. Естественно, вокруг загонов для скота и теплых коровников-овчарен царили навозные завалы. Кругом под ногами гостя поджидали коровьи лепешкообразные кизяки, конские яблоки и бараний горох-кумалак. Коровий навоз был особо ценен и в высушенном виде служил в качестве незаменимого топлива. Для этого кизяк-тезек собирали и сырым складывали в длинные штабели-дувалы, где они доходили до кондиции под солнцем и ветром. Специфические запахи скотных дворов вкупе с мириадами непобедимых мух повергали нас, районных чистоплюев, в шок и трепет. А чего тут скажешь про городских деток?!
Полудикие аульные дети смотрели на нас, как на выходцев из небесных чертогов. Ведь мы были ухоженные, чистенькие, высморканные и опрятно одетые в стильные шмотки. На старых архивных фото на мне красуется костюм-матроска, на ногах сандалии с носками, а голову украшала соломенная фуражка с козырьком.
Самое ужасное впечатление производили кыстау-зимнее жилище кочевников, ветхозаветные хижины, кое-как сложенные из каменных плит и укрытые дерном. Солнечный свет едва-едва проникал внутрь через крохотные полуслепые оконца, напоминающие военную амбразуру. Говорят, раньше в эти оконца вместо стекол натягивали высушенные бычьи желудки. Пол внутри этого мрачного каменного склепа был просто утоптанный земляной, а на крыше весело колыхалась зеленая травка. Там, в этих архаичных жилищах, больше похожих на пещеры каменного века, до последнего времени ютились самые бедные аульчане. Отец