Гнездо. Синтия Д'Апри Суини
долго). – И здесь многим можно восхищаться, но в то же время…
– О боже, – Беа поверить не могла, что слышит расхожую фразу, которую сама столько раз использовала, когда не могла придумать ни одной причины похвалить чью-то прозу. – Пожалуйста, не морочь меня этим «многим восхищаться». Прошу. Просто скажи, что собиралась.
– Ты права. Прости.
Стефани казалась разочарованной и почти сердитой. А еще, как с удивлением отметила Беа, она выглядела старше, чем они обе были бы должны. Стефани покрутила в руках пакетик сахара, надорвала уголок, потом загнула его и положила пакетик на блюдце.
– Хорошо, дело вот в чем. Все, что мне нравилось в твоих новеллах: их остроумие, изобретательность и неожиданность – все, что там работало… – Стефани снова замолчала, лицо у нее было растерянное. – Здесь я ничего этого не вижу.
Здесь разговор и вошел в пике.
– Ты меня бросаешь? – в конце концов спросила Беа, пытаясь пошутить и разрядить обстановку.
– Да, – ответила Стефани, явно не желая оставлять место двусмысленности и сомнениям. – Мне очень жаль, но да.
– Я хочу написать великий роман, – сказала Беа Лео и Стефани в тот вечер, когда они отмечали контракт на книги, долгий, пьяный вечер, когда ее охватил такой несокрушимый подъем, что она, словно погодный фронт, могла менять атмосферу в комнате, через которую шла.
– Это моя работа, – сказала Стефани. – Ты его напишешь.
– Я говорю о полотне. Я хочу, чтобы он сбивал с ног. Чтобы был необходимым. Хочу немножко поиграть, поэкспериментировать со структурой.
Беа махнула официанту и заказала еще бутылку шампанского. Лео закурил сигару.
– Эксперимент может быть удачной мыслью, – осторожно сказала Стефани.
Беа была очень пьяна и очень счастлива, она откинулась на банкетке и положила ноги на стул, взяла у Лео сигару, выпустила три дымных кольца, слегка закашлялась и стала смотреть, как они плывут к потолку.
– Но больше никакого Арчи, – внезапно сказал Лео. – Отправляем Арчи в отставку, так?
Беа удивилась. Она не планировала писать новые рассказы об Арчи, но и как об отправленных в отставку о них тоже пока не думала. Глядя на Лео, сидевшего по другую сторону стола, прочищая горло и пытаясь сфокусировать взгляд сквозь дым, шампанское и те крошечные ложечки кокаина в туалете пару часов назад, она подумала: да. Как там в Библии? Время забыть младенческое?
– Да, – услышала она свой голос. – Никакого больше Арчи.
Это прозвучало решительно.
– Хорошо, – сказал Лео.
– Ты в любом случае не настолько интересен.
Она вернула ему сигару.
– Нет, уже не настолько, – сказала Стефани, и Беа сделала вид, что не заметила, как пальцы Стефани двинулись по ноге Лео вверх и исчезли под скатертью.
Сколько страниц она написала с тех пор? Сколько выбросила? Слишком много, чтобы об этом задумываться. Тысячи. Роман был велик, не поспоришь. Пятьсот семьдесят