Девичьи игрушки. Андрей Чернецов
что беспокою вас в столь неурочный час! – неожиданно громом прогремел откуда-то с небес язвительный грудной голос – Однако не лучше ль будет, сударь, на том и закончить? Если вам, разумеется, дорога собственная голова!
Вспыхнул огонек свечи.
Ух! ОНА! Брюнета!!
Инстинктивно прикрылся одеялом. Неистовыми сиренами завыли Акулька с Агафьей. Он чуть не стал с ними Улиссом. Кышнул на глупых. Те не прекратили выть.
За их ором чуть было не прозевал громкий тяжелый топот на лестнице.
Брюнетка быстро огляделась по сторонам, заприметила большой дубовый ларь и, ухватившись за него, попробовала сдвинуть с места. Да где ей одной управиться! Лишь чуток сдвинула с места.
– Что же вы лежите столбом? Помогайте!
Поэт всхлипнул.
– Да не стану я смотреть на вашу наготу! – крикнула дама и топнула ножкой. – Было бы на что!.. Быстрее же!
Сильно смущаясь, метнулся к ларю, по пути подцепив штаны.
– Сюда, подпирайте дверь! – скомандовала нечаянная гостья.
Еле успели. Доски тут же начали сотрясаться от гулких и настойчивых ударов.
– Я сразу заподозрила неладное, едва увидела, что двери не запираются изнутри, – перешла на шепот брюнетка. – У вас есть оружие?
Он уже успел втиснуться в свои брюки, по-прежнему оставаясь с голой грудью.
– Да, конечно… – повернулся к кровати.
И оторопел.
Его шпагой и пистолетами завладели жаркие девахи. Э-э, да ведь и они заодно с теми, что сейчас выбивают дверь.
– Не дурите! – прикрикнул, намереваясь взять своих недавних амантш на испуг.
Не проняло. Акулька выставила перед собой шпагу неумело тыча поэту в грудь.
– Не подхода, курвий сын! – шипела злой змеей.
Агафья пыталась открыть подаренный Шуваловым ларец.
– Как же он тут?..
В воздухе просвистело что-то тяжелое.
Медный кувшин ударил Акульку в висок. Та охнула, выпустила шпагу из рук, и пластом упала на кровать. Из рассеченной головы прямо на белые кружевные простыни полилась тонкая струйка крови.
– Тятька-а! – истошно завопила вторая юница. – Они Акульку уби-или-и!!
Грохот на мгновение умолк. А затем в дверь заколотили с еще большим неистовством. Теперь в дело пошли топоры. Еще немного, и доски не выдержат.
Не раздумывая, Иван повторил подвиг новоявленной Юдифи, обрушив на голову второй сестры таз. Предварительно окатив ее грязной водой. Агафья свалилась крест-накрест с Акулькой.
– Вы к чему больше привычны? – поинтересовалась Юдифь (или как там ее?). – К шпаге или пистолетам?
– Вообще-то я больше по другой части, – натягивая жилет и камзол, ответствовал Барков.
– Я вижу, – презрительно покосилась в сторону кровати.
– Поэт я! – отрезал молодой человек. – А вообще-то шпага сподручнее.
– Ладно, – согласилась брюнетка. – Тогда я возьму пистолеты.
Оружие пришлось ей точь-в-точь по руке. Как будто было ее частью.
– Приготовились! – скомандовала. – Сейчас! Их, по-моему, человек пять или шесть будет.
– Их