Скандинавские мифы и легенды. Жизнеописания богов и героев с иллюстрациями и подробными комментариями. Том Биркетт
в настроении дальше давить на Суттунга: «Все по справедливости: я привел тебя сюда, и вышло так, как я думал». Но у Одина оставалась еще одна уловка: он достал из мантии бурав. «Меньшее, что ты можешь сделать, – это помочь мне пробурить в скале отверстие туда, где хранится мед: мы сделаем по глотку, твой брат об этом не узнает, и никто не понесет ущерба. Я не уйду с пустыми руками».
С неохотой Бауги согласился и принялся за работу. Когда он сказал Одину, что уже просверлил камень, тот подул в дыру, и в лицо ему полетела каменная крошка. Он положил руку на плечо Бауги и сказал: «Думаю, тебе надо бурить дальше». Чертыхаясь про себя, великан продолжил сверлить, и когда Один подул в отверстие на этот раз, пыль улетела в другую сторону, и он понял, что дыра готова и ведет прямо в покои Гуннлёд. Один стремительно превратился в змею и проскользнул внутрь; Бауги не успел поразить его сверлом.
Гуннлёд уже долго томилась взаперти с медом и была рада компании. Один быстро соблазнил ее обещаниями жениться и сменить ее статус. Он три дня и три ночи подряд провел в постели великанши, и каждый раз, когда Один засыпал с Гуннлёд и шептал ей на ухо приятные пустяки, она давала ему испить драгоценного меда. В первый раз Один выпил первую бочку меда, на вторую ночь – другую. В третью ночь Один опустошил последнюю бочку и вылил себе в рот последние капли напитка. Он повернулся к Гуннлёд, которая лежала рядом и доверчиво смотрела на него. Это было слишком просто! Он сглотнул, чтобы сдержать мед, поднимавшийся к горлу, обратился в орла и вылетел из скалы, в которой жила Гуннлёд, так быстро, как только мог, – впрочем, вряд ли он сделал это так уж скоро: нелегко лететь, осушив три бочки меда. Суттунг заметил, как над его головой пролетела раздутая птица, и заподозрил, что его обокрали. «Гуннлёд! – проревел он, сам обратившись в огромного орла. – Я разберусь с тобой, когда вернусь!» Суттунг мощно взмахнул крыльями и поднялся в небо.
Великанша Гуннлёд, дочь Суттунга (Андерс Цорн, 1886)
Боги, поднявшись на стены Асгарда, наблюдали за погоней. Они понукали Одина: казалось, что он успеет, однако выглядел он так, будто готов лопнуть. Там, где он должен был пролетать, подставили три большие бочки, и когда бог оказался над ними, он изверг мед прямо в эти огромные емкости. Великану Суттунгу не следовало преследовать Одина в Асгарде, однако при приближении к обиталищу богов он был так близок к тому, чтобы поймать его, что Всеотца охватил ужас, и через задний проход он выпустил часть меда в направлении Мидгарда. Этот мед известен как «доля дурных поэтов». Здесь его может взять кто угодно, и везде его полно. Более сладкий мед, который боги собрали в котлы, был разделен в Асгарде, а часть его – передана лучшим поэтам мира людей. Скальды слагают стихи, когда они полны слюной и кровью Квасира и асов; наружу они выдают медовые слова. Вероятно, этот дар Одина человечеству превосходит прочие, и поэтому скальды чтят его сильнее всех прочих. Но едва ли он пользуется почетом в покоях Гуннлёд.
Фригг
Фригг – жена Одина в Асгарде