.
е делалось нереальным. Сгущающиеся сумерки и поднимающийся от стылой земли туман добавляли миру мистичность, стирая грани между мирами.
Алена положила голову на плечо к Федору и что-то произнесла. Он не расслышал: мешал рев двигателя. По коже побежали мурашки: было приятно и щекотно одновременно. Алена дотронулась губами до его шеи, и Федору на мгновение почудилось, что асфальт под скутером провалился, а они с Аленой парят на невидимых крыльях.
Темно-фиолетовое с просинью небо наливалось красным, точно зреющий фингал, тени удлинялись, и тусклый свет фары казался Федору путеводной звездой. Он сбросил скорость: дорога приближалась к перекрестку. Виднеющийся светофор мигнул и переменил свет на зеленый, Федор повернул ручку газа: свободно! Скутер с ревом рванул вперед, и в тот же миг Федор ощутил удар, который подбросил скутер и его с Аленой. И тогда они взлетели. До самых звезд.
Часть первая. Мертвая вода
Стояли уроды,
Без имени-породы.
Просили уроды:
«Пустите в огороды»
Глава первая. Кома
С потолка спускались бледно-голубые нити, от них исходило свечение. Федор моргнул, затем сфокусировал взгляд и разглядел: рядом с кроватью стояла капельница, от которой к его ключице тянулась гибкая трубка. Федор безучастно смотрел, как из нее неспешно капает лекарство. Так медленно, что, казалось, целая вечность прошла, когда в палату заглянула медсестра, чтобы сменить капельницу. Она мельком посмотрела на Федора и заметила:
– Очнулся?
Федор мигнул. А когда снова открыл глаза, медсестры уже не было.
Выписали его через неделю, за Федором приехали отец с матерью. Отец сдержанно обнял его, а мать разрыдалась. У Федора тоже навернулись слезы: вся связь с родными в больнице проходила через лечащего врача, Федор не мог даже поговорить с ними. Он незаметно вытер слезы и забрался в машину. Всю дорогу мать держала его за руку, точно боялась потерять, и непрестанно гладила по плечу.
– Что с Аленой? – Федор наконец задал тревоживший его вопрос.
– В больнице пока, – скупо ответил отец. Он так взглянул на Федора через зеркало заднего вида, что тот понял: отец что-то умалчивает.
– А с тем, кто нас сбил?
В больнице его навестил милиционер, который допросил Федора и сообщил, что вины пострадавшего в случившемся нет: водитель машины проехал на красный свет.
– Ничего, – отрезал отец и коротко пояснил: – Он оплатил мертвую воду.
До Федора дошло: вот кому он обязан спасением! Тому, кто едва не лишил его жизни.
Машина подъехала к дому и остановилась. Отец вылез с водительского кресла и помог Федору: правая нога не совсем восстановилась после аварии. Федор дохромал до двери подъезда, а потом резко встал.
– Так нечестно!
– Честно, – ответил отец. – Мы не успевали собрать деньги, да и в фондах очередь была. Думаешь, ты один такой? А счет на дни шел.
– Отец прав, – вступилась мать. – Тебе инвалидность грозила: внутри все отбито было. А так надежда на полное излечение, процесс уже запущен.
– А Алена? – снова спросил Федор.
Отец обогнул его и открыл дверь подъезда.
– Она в коме, – мать сглотнула и получилось: «Онавоме». Федор не сразу осознал, что это значит. – Прогнозы плохие.
В квартире Федор прошел в свою комнату и плюхнулся на кровать. Думать ни о чем не хотелось, но мысли упорно возвращались к словам, сказанными матерью. Значит, Алена в реанимации? Он почему-то считал, что она тоже идет на поправку, раз с ним все в порядке. Федор пытался узнать что-либо у лечащего врача, но тот лишь отмахивался: мол, никаких сведений нет. То ли и, правда, был не в курсе, то ли скрывал.
Федор поднялся и заглянул в комнату родителей:
– А Алене разве мертвую воду не подключили?
– Подключили, – подтвердила мать и пояснила: – У Алены мозг поврежден, от этого мертвая вода не лечит.
Отец ничего не произнес, но Федор вспомнил, как совсем недавно поругался с ним из-за того, что забыл надеть мотоциклетный шлем. Отец даже грозился забрать скутер, но Федор извинился, а в тот день… В тот день он и не собирался никуда ехать с Аленой. Ну, может, покататься по дачной грунтовке. Просто Аленина мать попросила заскочить в соседний поселок, а Федор не смог отказать. За шлемами решил не заезжать: тут ведь совсем близко. Совершил непростительную ошибку, за которую поплатился не он сам, а Алена.
Радость от встречи с родителями сменилась тоской. Федор безо всякого аппетита жевал голубцы, приготовленные мамой: отказаться – значит, обидеть ее. Мыслями он был далеко. Надо связаться с родными Алены. Но что сказать? Что?! Что сожалеет? Нужно им его сожаление. Федор виноват не меньше водителя, сбившего скутер. Казалось, всего пятнадцать минут езды до магазина, а вон все как повернулось.
Прошел час, прежде чем Федор набрался смелости позвонить родителям Алены. Трубку взял отец.
– Николай Степанович, –