Соб@чий глюк. Павел Гигаури
что заказ уже в пути.
– Вот бутылка, вот стакан. Пицца будет через три минуты. Иди принимай пиццу, дай чаевые, дверь не захлопни, а то будешь на улице сидеть, я тебе открывать не буду.
– Все, ухожу.
И Кум ушел.
Я начал прогон непонятного сочетания четырех букв нуклеотидов через первую программу.
Появился Кум с пиццей.
– А ты че сидишь не работаешь? – поинтересовался он.
– А откуда ты знаешь, что я не работаю? Потому что я лопатой не махаю?
– Сидишь просто. Даже на экран компьютера не смотришь. Че ты такой злобный? Спросить уже нельзя, – досадливо сказал Кум.
– Я думаю.
– Иди съешь пиццы, тогда думать будет легче.
– Пожалуй, съем.
Так называемая компьютерная комната была довольно просторным помещением с несколькими столами и мониторами подальше от входа и большим длинным столом посередине. Здесь проводились самые сложные и не очень гласные разработки и моделирование. В комнате не было телефонов.
Кум расположился за длинным столом с пиццей и бутылкой коньяка. Я решил тоже перекусить, пока загружались нужные программы.
– Объясни мне, что сейчас делаешь? – спросил Кум, наливая коньяк в кружку для кофе.
Он взял кружку, быстро выдохнул в сторону и залпом опрокинул коньяк в глотку. Потом на секунду замер, будто ушел в другой мир, и вернулся к жизни, еще более живой и всем довольный.
– Расскажи мне, что сейчас происходит. Ух, коньяк хороший!
– Чем определяется хорошесть коньяка? – вместо ответа спросил я.
– В хорошем коньяке, настоянном в дубовой бочке, есть удивительный вкус. Когда его выпиваешь, аромат и тепло разносятся по всему телу, – умиленно улыбнулся Кум. И тут же налил себе еще.
– И дуб доходит до мозгов и там оседает, и мозги дубеют, – закончил я в тон собеседнику.
– Ну при чем здесь дуб и мозги, – обиженно сказал Кум, – как я тебе могу объяснить вкус коньяка, если ты его никогда не пробовал?
– А как я тебе объясню, что я делаю, если ты понятия не имеешь, что такое математический анализ?
– Коньяк сродни искусству – хрен выразишь, а математика – наука, – сказал Кум, явно довольный своим определением.
– Предположим, есть текст, написанный на языке суахили, но русскими буквами. Тебе приносят этот текст, и если ты знаешь суахили, то сразу поймешь, о чем речь. Но если ты его не знаешь, то не врубишься, что же там написано. И пойдешь к тому, кто знает, как помочь. И этот человек на компьютере прогонит текст через алгоритмы разных языков и обнаружит, что это суахили. И выдаст тебе текст, написанный на суахили буквами суахили, а не кириллицей-мефодицей.
– А какая мне разница, какими буквами написано, если я все равно не пойму, что там?
– Справедливо. Но ты можешь найти переводчика. У вас в африканском отделе наверняка есть люди, которые знают этот не самый популярный в России язык. Вот ты идешь к ним, и они переводят тебе текст, который звучит так: «Кум, как ты меня затрахал своими разговорами и не даешь мне сосредоточиться».
– Чего это я тебе не даю сосредоточиться?