Сотворение Элсмира. Виктор Ильич Боярский
Ульрика. Все это кое-как поместилось, и мы полетели на Голомянный. Дул сильный встречный ветер, и уже на подлете видимость очень плохой. Сели на Среднем для заправки, чтобы хватило горючего на второй рейс. Затем перелетели на Голомянный, там поддувало сильнее и шел снег. НЕ хотелось верить, что все опять повторится сначала. Тем не менее не теряя времени сразу же после разгрузки вертолета я с Женькой улетели, чтобы забрать Джулию и Мартина, которые оставались на мысе Арктический. Этот полет совершался уже ночью, пришлось запрашивать Диксон, чтобы получить разрешение на этот полет. Поскольку явно надвигался теплый фронт, а с ним очередная порция непогоды мы решили не испытывать судьбу и срочно вывезти ребят.
Мы приземлились уже в 10 часов вечера при неожиданно хорошей и ясной погоде, сели почти рядом с собаками, взметая облака снежной пыли. Ребята зажгли фонарики – показали, где они есть.
Что здесь началось! Погрузить сразу 22 собаки – это достаточно сложно. В темноте их запихиваешь в вертолет, а они со страху выпрыгивают назад. Только-только всех погрузили, три из них снова выскочили. А потом долго возились, вырубая изо льда вмерзший за долгую стоянку дог-лайн, и ужасно при этом намаялись.
В вертолете было не продохнуть – как в парилке. Двадцать две пасти дышат, пар – стеной, ничего не видно. Вентиляторы не спасали и фонарь кабины покрылся коркой льда. Стас со вторым пилотом всем чем ни попадя скребли по стеклу пытаясь очистить хотя бы небольшой участок, чтобы хоть видеть куда лететь. Пробравшись вперед через живую мохнатую баррикаду собак мне с трудом удалось закрыть дверь в пилотскую кабину. Нам самим сесть было некуда, да и нельзя- мы должны были постоянно контролировать собак, которые инстинктивно стремились к дверям, где было попрохладнее. У меня между ногами уютно устроилась крошка Патчес, и мне было не пошевелиться. Я буквально висел на тросе, натянутом над дверью, и ощущал ногами ритмичное движение распираемых учащенным дыханием собачьих боков,
Периодически в разных местах вспыхивали локальные конфликты, только единожды перешедшие в драку, умело остановленную Женькой с помощью стула. Тэкс сцепился с Каньоном, за что и получил по башке совершенно справедливо, но он почему-то обиделся, но сразу успокоился, обиженный. Хотя между баками, где он сидел, места было очень много и причин для недовольства у него не было. Он восседал там в одиночестве, в то время как в носовой части было столпотворение – собаки буквально оттеснили штурмана Олега к двери, окружили его плотным кольцом и с любопытством смотрели, как он по GPS выводит вертолет на неизвестное им направление.
Около часа ночи мы приземлились на Голомянном. Памятуя о беспорядках при погрузке собак, здесь мы выпускали собак по одной. Приоткрывая дверь ровно настолько, чтобы выпустить только одну из всей рвущейся на волю стаи. Им, естественно, казалось, что непременно надо быть в первых рядах, чтобы тебя не дай бог не забыли в этой странной будке. Свобода, естественно, давалась непросто. Зачастую обойденные в этих гонках на месте собаки пытаясь по-своему насолить счастливчику, прорвавшемуся по