Опасная скорбь. Энн Перри
длилось минут пятнадцать, и все это время Монк перебирал разрозненные факты, которые он знал о себе самом, пытаясь домыслить остальное. Странно, но такое впечатление, что личной жизни у него не было вообще – одна работа. Ему даже писем никто не писал.
Вернулись присяжные. Лица у них были напряженные, в глазах – тревога. Гомон в зале мгновенно умолк, и наступила полная тишина, изредка нарушаемая лишь шорохом ткани да скрипом башмаков.
Судья спросил присяжных, вынесли ли они решение и все ли с этим решением согласны.
Те ответили утвердительно, и тогда судья попросил старшину присяжных огласить вердикт.
– Виновен, но мы просим о снисхождении, милорд. Проявите все возможное милосердие в рамках, очерченных законом, сэр.
Монк обнаружил, что стоит затаив дыхание, боясь упустить самую ничтожную часть из того, что сейчас будет сказано. Сзади кто-то кашлянул, и Уильям готов был удавить этого человека.
Здесь ли Эстер? Наверное, тоже с замиранием сердца ждет слов судьи.
Он взглянул на Менарда Грея, поднявшегося со скамьи подсудимых, – одинокого, как никто на свете. И в то же время каждый присутствующий в этом сводчатом, обшитом панелями зале ждал решения его судьбы: жизнь или смерть. Стоящий рядом Рэтбоун – стройнее и дюйма на три ниже ростом, чем Менард, – положил руку на плечо подзащитному: то ли чтобы ободрить, то ли просто дать почувствовать, что за него еще кто-то тревожится.
– Менард Грей, – медленно произнес судья, и лицо его сморщилось, стало скорбным, хотя при желании на нем можно было прочесть сочувствие и разочарование. – Суд признал вас виновным в убийстве. В противном случае присяжным не пришлось бы просить о снисхождении. Что, впрочем, свидетельствует в вашу пользу. Ваш адвокат привел многочисленные доводы, что вы были спровоцированы, и живо описал душевные страдания, которые вы испытывали по вине вашей жертвы. Однако суд не может рассматривать это в качестве оправдания. Если каждый, находясь в душевном расстройстве, будет прибегать к насилию, наша цивилизация рухнет.
По залу пробежал гневный шепоток.
– Тем не менее, – продолжал судья, – тот факт, что вершились страшные злодеяния, а вы пытались предотвратить их ради того, дабы уберечь невинных людей, принят нами во внимание. Не сумев найти решение в рамках закона, вы, безусловно, совершили преступление. Однако, по моему мнению, вы – не закоренелый преступник, а просто сбившийся с пути человек. Я приговариваю вас к отправке в Австралию и пребыванию в течение двадцати пяти лет в колонии Ее Величества Западная Австралия. – Он поднял судейский молоток, чтобы возвестить о завершении процесса, но стук потонул в возгласах одобрения, шарканье ног и суматохе, возникшей возле скамьи репортеров, первыми ринувшихся к выходу.
Монку так и не удалось переговорить с Эстер, но он все-таки разглядел ее в толпе. Глаза ее сияли, и обыденность строгой прически и простого платья разом