Там, где бьется артерия (сборник). Николай Леонов
недовольна тем, что ты кого-то приютила.
Глядя на крайне расстроенное лицо хозяйки, Лев негромко предложил:
– Давайте мы вам компенсируем этот ущерб. Тысяч пять хватит? Вдруг, это и в самом деле из-за нас? В принципе, можем и съехать. В случае чего, устроимся и в Краснокуренном.
– Да, – поддержал его Стас, – мы не хотели бы, чтобы из-за нашего присутствия у вас возникли лишние проблемы.
Тут же став собою прежней, Раиса Григорьевна строго объявила:
– Еще чего не хватало! Буду я потакать чьему-то свинству. Не дождутся, чтобы я хороших людей за порог выставила. Ничего, клумбы подправлю, цветов подсажу – семян хватает. А вы работайте и ни о чем таком голову не ломайте. И про деньги разговор заводить не надо. Невеликий убыток – не корову увели.
Решив этот вопрос, опера не могли не спросить у Пал Палыча, что за чудила мог сегодня ночью проскакать по хутору. Услышав о кавалеристе-полуночнике, староста рассмеялся и пояснил, что подобными проделками обычно занимается некий Костюша Бугаек.
По его словам, парень с малолетства отличался некоторыми странностями по причине определенного, говоря политкорректным языком, аутизма. Его родители, некогда злоупотреблявшие спиртным, сына себе и зачали, и родили по пьяни. Осознав, что свершилось нечто крайне скверное, чета Бугаек и пить бросила, и в церкви покаялась, да только было поздно. Сын у них оказался единственным ребенком. Вот так теперь он и живет, что называется, «ни богу свечка, ни черту кочерга». Осилить Костюша смог только три класса, а при таком образовании единственный, кто его пристроил хоть к какому-то делу, был хуторской пастух Алексеич, который взял его к себе в подпаски.
Пригнав коров с пастбища, Костюша очень часто ехал не домой, а куда-то отправлялся гарцевать на низкорослом, но шустром жеребчике Орлике. Где он бывал, чем там занимался – не знал никто, даже родители. Возвращался Костюша из своих вояжей иной раз чуть не под утро.
– Любит пофорсить, паразит! – добродушно усмехнулся Пал Палыч. – Кстати, интересный момент! С той поры, как Костюша стал присматривать за стадом, не пропала ни одна корова, хотя до этого такое случалось. Одни гады крали скот средь бела дня! Да, представьте себе…
Как далее поведал староста, кражами промышляли некие небедные отморозки из райцентра. Как-то раз, к удивлению Алексеича, Костюша для чего-то сбил в одну кучу разбредшееся стадо и стал ездить вокруг него на лошади. На замечание пастуха – чего, мол, чудишь, как бы коровы голодными не остались, подпасок понес какую-то галиматью насчет «черных волков».
И тут Алексеич заметил, как далеко за кустами на солнце отблескивает крыша большой черной легковушки. Сообразив, что это могут быть скотокрады, пастух по сотовому вызвал подмогу. Примчалось чуть ли не полхутора. Скотокрадов (а это были именно они) в момент скрутили и передали в полицию. С тех пор хуторяне, до той поры частенько острившие по поводу Костюши, стали его воспринимать чуть ли не как живой талисман хуторского стада.
– У него вообще-то есть