Гимгилимы -1. Добро пожаловать на Яппу!. Сергей Валерьевич Белокрыльцев
вещи. Боюсь, нажалуется властям, и у нас могут быть неприятности, в том числе и у тебя с отцом. Ты бы поднялся к нему и извинился.
Улит зловеще молчал. И с ним разговаривать было бессмысленно.
Перекусив в гостиничной столовой вполне съедобным – может, несколько солоноватым – мясом и запив его местным – может, несколько кисловатым – чаем, Верум решил приступить к поискам библиотеки. Чикфанил понятия не имел о том, где искать "библиотека".
Однако на улице их ожидал сюрприз. Перед гостиницей стояли дюжины две муслинов и все, как один, уставились на землян. У шестерых на лямке через шею висели какие-то приспособления. Высокий муслин, похожий на передвижную миницистерну, с толстыми руками и ногами и мясистым лицом с мясистым носом и тремя подбородками, одетый во всё зелёное, под цвет муслинской кожи, махнул рукой.
Трое муслинов с помощью своих аппаратов, судя по всему музыкальных инструментов, начали издавать на редкость отвратные звуки, заунывно-скрипучие и тоскливо-визжащие. А громче всех старательно сипел муслин, усиленно дувший в желтый металлический шар с дырочками снизу и мундштуком сверху.
Три полные муслинки крутили ручки жёлтых ящиков, извлекая из них мерный скрип. В такт ему они громко и утробно ревели и рычали. Трудно было поверить, что кто-то, тем более женщины, пусть и не земные, могут так громко и страшно рычать. Густые голоса муслинок легко выделялись из сопровождающей их гамообразной муслинской музыки. Возможно, их рычащее песнопение было самым приятным из того, что обрушилось на барабанные перепонки бедных землян. В чём заключалась суть происходящего, Верум с Улитом не понимали.
– Вот! – мрачно произнёс молчавший до этого Улит, показывая пальцем на оркестр и певичек. – Теперь и ты слышишь это!
– Слышу, – согласился Верум, – только не истерю. Веди себя спокойно. Давай посмотрим, что будет дальше. Послушай, ведь хорошо рычат, громко и с чувством.
Очередной взмах руки цисцерноподобного муслина в зелёном завершил музыкальное представление. Муслин о трёх подбородках шагнул вперед, выставил могучую грудь, плавно переходящую в могучий живот, и внушительно произнёс:
– Я, Трощ Орт, горовождь Гимгилимов, желаю славных ночей столь важным гостям с великой и важной Земли! Обещаю, что время, проведённое в нашем замечательном городе, станет для вас незабываемым! Ыа! Ыа! Ыа!
«Ыа! Ыа! Ыа!» подхватила вся делегация. Улит устало и обречённо произнёс:
– Мы попали на планету дебилов. Отсталых зелёных дебилов.
– Успокойся, – ответил Верум. – Они, наверное, высказывают уважение к нам. Хотя… несколько непривычным для нас образом. Но это ли не приём, который заслужил сын известного писателя? А "горовождь", полагаю, означает "мэр".
Тем временем огромный Трощ Орт стоял и улыбался, как мог бы улыбаться варан, если бы обладал хоть каплей дружелюбности. Свита безмолвствовала. Улит сделал каменное лицо. Верум спустился с крыльца и подошёл к дородному мэру.
– Меня зовут Верум Олди, это мой товарищ Улит Тутли, – представился Верум. –