Когда ангелы плачут…. Татьяна Витальевна Маркова
с отметками, ее подруга получила красивую пятерку и приглашение на олимпиаду, а Маше досталась невзрачная четверка и выговор о том, что списывать нехорошо, с предупреждением, что в следующий раз в дневнике будет красоваться двойка. Маша пыталась объяснить, что дело было совсем не так. Ее не стали слушать, аргументируя тем, что отличнице нет резона списывать у другой ученицы. Снисходительно улыбаясь, растягивая тонкие красные губы с порослью черных усиков, учительница качала головой: «Я всё понимаю. И у кого какие способности я всегда вижу. Я двадцать лет работаю! Так что сядь, Семенова, и радуйся синице в руках».
Маша села, отчаянно борясь с желанием расплакаться. Нет, это будет слишком унизительно, поэтому она расправила плечи и лучезарно улыбнулась: «Конечно, Маргарита Семеновна, без проблем. Кстати, вам очень идет новая помада». И добавила тише, так, чтобы слышал только класс: «Отлично оттеняет ваши усы». Класс прыснул, а Маргарита Семеновна недоуменно уставилась на учеников, пожав плечами.
После такой несправедливой оценки ее способностей Маша совершенно перестала стремиться их показать. Зачем? Ей было очень обидно, что учительская предвзятость разрушила ее мечту стать кем-то большим. Она твердо решила больше не разочаровываться и ничего не ждать, поэтому девочка стала без зазрения совести списывать у одноклассников.
«Теперь я оправдываю ваши ожидания»?
В школе эта странная Катька снова пришла в своих ужасных ботинках. Маша страдальчески закатила глаза. Ее подруги весело рассмеялись.
– Ну, у нее сегодня хотя бы колготки нормальные. Видели, в чем она вчера была?
– По-моему, я видела, как она отбирала эту тряпку у бомжей рядом с мусорным баком. Как не стыдно! Эти люди не виноваты в том, что у них нет дома и одежды, – довольная своей шуткой Маша расхохоталась, откинув назад своих пепельные локоны, окрашенные в модном стиле «омбре».
День прошел незаметно. В суете школьной жизни, среди приятелей, в окружении обожателей Маша чувствовала себя почти счастливой, у нее не было времени думать о своей боли. Она выплескивала ее без остатка на несчастных аутсайдеров. Словно причиняя боль им, девочка могла излечиться сама.
Но, день заканчивался, и приходилось идти домой в пустую, темную квартиру. Она видела черные глазницы окон ее дома издалека. В других квартирах горел теплый, уютный свет. Люди в окнах смотрели телевизор всей семьей, ужинали на кухне или готовили ужин. Машу дома ждал ужин из доставки и воспоминания того дня.
Девушка зашла домой, бросила ключи на изящный туалетный столик, скинула с себя туфли на высоком каблуке, взяла из холодильника йогурт и уселась за письменный стол. Она достала из ящика стола красивую записную книжку с изящными золотыми вензелями, обитую бархатом изнутри. В книжке были авторские листы и атласная закладка. Ее дневник был прекрасен. Красивый снаружи, на листах с позолотой он хранил всю боль хозяйки. Он молчаливо слушал, как она изливает душу, задается вопросами