Проклятие тигра. Коллин Хоук
было делать. Половина зрителей спала, остальные выстроились в организованную очередь за шариками. Больше никто ничего не покупал.
После представления мы с Мэттом быстренько все убрали, и у меня осталось несколько часов на отдых. Я бросилась к своей койке, схватила дневник, ручку, карандаш, одеяло и пошла в конюшни. Открыв тяжелую дверь, я включила свет.
Белый тигр безмятежно отдыхал, положив голову на лапы. Я не стала терять время даром. Вскоре два тюка сена превратились в отличное кресло со спинкой, расстеленное на коленях одеяло уютно согрело ноги, и я с нетерпением открыла свой дневник. Написав несколько абзацев, я принялась за наброски. В средней школе я посещала уроки искусства, где научилась довольно похоже изображать то, что вижу перед собой. Взяв карандаш, я уставилась на свою модель. Тигр смотрел прямо на меня, но не так, как будто хотел меня съесть, а так… словно пытался мне что-то сказать.
– Привет, мистер. Чего глядишь? – улыбнулась я перед тем, как взяться за рисунок.
У тигра были круглые, широко расставленные и ослепительно-синие глаза. Длинные черные ресницы и розовый нос. И мягкая, сливочно-белая шерсть с черными полосами, расходившимися ото лба и щек по всему телу до самого хвоста. Тяжелая голова лениво покоилась на вытянутых лапах, а короткие мохнатые уши были с любопытством обращены в мою сторону. Тигр изучающее смотрел на меня, легонько покачивая хвостом.
Дольше всего я провозилась с полосками, пытаясь правильно передать их узор, поскольку мистер Дэвис сказал, что на свете нет двух тигров одинакового окраса. Оказывается, полосы на тигриной шкуре – это все равно, что отпечатки пальцев у людей.
За работой я болтала с тигром.
– Как тебя, значит, зовут? Ах да, Дирен! Знаешь что, пожалуй, я буду звать тебя Рен. Надеюсь, ты не обидишься. Как прошел день? Тебе понравился завтрак? Знаешь, у тебя очень красивая морда, особенно для зверя, который может меня слопать.
После недолгой паузы, когда слышен был только шорох карандаша по бумаге, да ритмичное дыхание огромного зверя, я спросила:
– Тебе нравится быть цирковым тигром? Мне кажется, это довольно тоскливо – все время сидеть взаперти, в клетке. Я бы ни за что не хотела оказаться на твоем месте.
Ненадолго замолчав, я прикусила губу и принялась растушевывать полоски на тигриной морде.
– Ты любишь поэзию? Хочешь, я буду иногда приносить с собой сборник и читать тебе понемножку? Кажется, я знаю одно стихотворение, которое может тебе понравиться.
Я оторвала взгляд от своего рисунка и с удивлением заметила, что тигр сменил позу. Теперь он сидел, наклонив голову в мою сторону, и внимательно меня разглядывал. Я вдруг занервничала. «Не к добру это, когда огромная дикая кошка так и пожирает тебя глазами!»
В этот момент в конюшню вошел отец Мэтта. Тигр тут же улегся, растянувшись на боку, однако не отвернул голову и продолжал смотреть на меня.
– Привет, детка, как дела?
– Гм-м, нормально. Только у меня есть вопрос. Ему не тоскливо совсем одному?