Дракон в стогу сена. Георгий Герцовский
были на низком уровне, и эти агрегаты жутко засоряли атмосферу. Люди болели, у них появлялись аллергии, рождались нездоровые дети…
– Фабрики? – перебивает меня Баюн. – Это такие большие кузни, в которых выплавляют мечи да подковы?
– Можно и так сказать. Откровенно говоря, дефицита подков у нас давным-давно не наблюдается, ровно как и мечей, но суть ты уловил правильно. Так вот, эти самые фабрики еще тридцать лет назад жутко портили воздух и вредили экосистеме.
– Эко… кого?
– Природу портили.
– Ага. Понятно. А это что? – тычет кот когтем в стекло. Мы пролетаем над парком Горького. – У вас там что, Рыба-кит в землю зарыта? Да не одна, как я посмотрю!
– Это же обыкновенные фонтаны. Там никакая рыба не зарыта – это человеческое изобретение.
– Понятно, – со скептицизмом замечает Баюн, – водяному, значит, взятку дали. Эх вы…
Решаю не спорить и продолжаю рассказ:
– А лет тридцать назад – это случилось уже после войны и землетрясений, вызванных ею, – человечество совершило прорыв. Были открыты новые источники энергии, остановлена оголтелая добыча природных ископаемых, восстановлена экосистема. – По этому периоду Земли я курсовую писал, вот формулировки и врезались в память. – И человечество шагнуло, наконец, в эпоху чистого воздуха, полезной, генетически неизмененной пищи, и красивых, не изуродованных добычей, ландшафтов.
– Да, старик. А у нас без всяких ваших прорывов воздух чистый, да и жратва нормальная. Эко… природа, в общем, получше вашей. Один раз, правда, леший нагадил прямо возле избы, так Яга ему потом быстро ландшафт начистила!
Снова не нахожусь, что ответить. Просто не хочу опускаться до мелких споров на фоне гордости за человечество и его достижения.
– А это вот что? Тут ваш царь, поди, живет? – Мы проплываем над Кремлем.
– Царей, Баюн, у нас давным-давно нету! Есть президент планеты. И да, это одна из его резиденций. Здесь он часто бывает.
– Я и говорю – царь живет. Сразу понятно – вон какой дворец отгрохал! С крепостью. А эта механизма, кажется, часами называется? Оно и понятно, большому человеку – большие часы.
В общем и целом всю экскурсию Баюн довольно равнодушно взирает на красоты и без особого вдохновения слушает комментарии. Ни Кремль, ни Красная площадь, ни собор Василия Блаженного не производят на кота большого впечатления. Вот фонтаны – да. А еще памятники. Увидев памятник Пушкину на одноименной площади, кот изрекает:
– Видать, шибко докучливый мужичонка был, раз вы его в камень укатали…
Мои протесты и вдохновенные пассажи о том, кто такой «наше все», на кота не действуют. То есть он, наверное, поверил, что мы не «укатывали» живого поэта в камень, но какой смысл был в том, чтобы вырезать «этого вашего Пушкова из куска скалы» – так и не уяснил. Впрочем, Баюна это и не особо интересует.
– Есть хочу, – перебивает он очередную мою вдохновенную речь об истории Москвы.
Я