Сады диссидентов. Джонатан Литэм
будто остановилось, где под вывесками времен Депрессии сидели и пили кофе мужчины в помятых фетровых шляпах, где стаканы мылись и протирались клетчатыми тряпицами – далеко не чистыми и не сухими. Они повернулись спиной к уличному рокоту на пересечении Канал-стрит и Бродвея и, по предложению Мирьям, заказали себе по два коктейля – по шоколадному и ванильному. Продавец в белом переднике, лет двадцати с небольшим, явно насмотрелся тут всякого, а потому даже глазом не моргнул, даже насвистывать не перестал, когда черный паренек и молоденькая хиппушка заказали сразу четыре коктейля. Рукава бирюзовой рубашки, видневшейся из-под фартука продавца, были закатаны наполовину, обнажая руки. Мышцы и сухожилия гипнотически поигрывали, пока он помешивал длинной ложкой в их стаканах, доставая сироп со дна. Мирьям вытащила карточку с предсказанием курицы Клары и, напустив на себя торжественный вид, нахмурилась.
– Ты готов? Эй, Цицерон, ты вообще меня слушаешь?
– Конечно.
– Вот это да! Ну и ну!
– Что там?
Цицерон, услышав собственный голос, вдруг понял, что проглотил всю наживку целиком. И снова почувствовал себя семи– или восьмилетним мальчишкой, которого дразнят в школьном дворе, а вовсе не умудренным и двуликим хитрецом, которым он сделался с тех пор.
– Ты послан людям, чтобы разжечь революцию и воспламенить множество умов.
– Ничего там такого нет! – Он потянулся к карточке, но Мирьям увела руку в сторону.
– Конечно, есть – только по-китайски. Дай мне дочитать до конца. Ну и курица, ну и обманщица! Все пути ведут никуда, выбирай свой путь сердцем. Никогда не оглядывайся назад – впереди тебя еще может ждать победа. Она сказала: Кто вбил тебе в голову все это? Слушай, Цицерон, а тебе нравятся Битлы?
– Что там на самом деле написано?
Уклончивость Мирьям подстегивала его узнать, что же в действительности гласила подвергнутая цензуре куриная мудрость.
– А кто твой любимый Битл?
На этот вопрос ответить легко: Пол.
– Ринго. Что там написано?
Мирьям запустила предсказание курицы, как фрисби, сквозь широкую открытую дверь “Дейвз” прямо на тротуар Канал-стрит, под ноги прохожим.
– Да плюнь ты, ничего особенного. Знаешь, что сказала мне Роза, когда я дала ей послушать “Сержанта Пеппера”?
– Что?
– Я не буду слушать, пока они не перестанут орать. Цитирую слово в слово.
– А!
– Ну не смех ли? Только ей и командовать отрядом борьбы с крикунами! Слушай, а как ты с ней ладишь?
Трудно сказать, понял Цицерон вопрос или не понял.
– Нормально.
– Можешь рассказывать мне всё, малыш.
– А всё – это что?
– Ну, приведи какой-нибудь пример. Скажем, самое худшее, что она при тебе сделала. Не стесняйся – можешь сочинить самую отъявленную ложь, и я тебе поверю.
Мирьям допила свой коктейль, со свистом всосав через соломинку остатки ванильной пены.
Мирьям