Обратный отсчёт. Константин Юрьевич Бояндин
к свету и теплу. После завтрака расскажу, чтобы аппетит не портить.
День 46. Во мгле
А на этот раз он проснулся легко и просто. И настроение, что характерно, было солнечное и яркое. Даром что здесь на объекте, солнечного света нет и быть не может, тут до поверхности минимум полкилометра.
Травматург открыл глаза. Мягкий, тёплый свет ночника. Четыре тридцать утра, через десять минут включится будильник. Глядя на Травматурга чёрными бездонными глазами, у изголовья сидела Лаки. Просто сидела и улыбалась. И словно включились остальные органы чувств, теперь он воспринимал её и обонянием (едва ощутимый, будоражащий цветочный аромат), всей кожей ощущал тепло её тела – не стихия, нет, просто повышенная чувствительность.
– Вставай, – услышал он её голос в голове, а губы её беззвучно произнесли: «Я соскучилась».
Травматург застонал и закрыл глаза. В Лаки невозможно не влюбиться. И снова, это не стихия, ну или не главная стихия. В неё все влюбляются, это просто вопрос времени. А вот ей, по-настоящему, нужен только Док. Чёрт побери!
– Вставай, соня. – Лаки погладила его по голове. А вот это её подлинный голос. Она не любит говорить, как принято у нормальных, простите, людей посредством языка, гортани и губ. Не любит свой естественный голос, низкий и с хрипотцой. – Не хочешь? Тогда…
– Лаки, не… – не успел договорить. Ладонь легла ему на лоб, и в глазах вспыхнули сотни сверхновых.
* * *
Травматург открыл глаза… всё как было, только Лаки нет в комнате. Стул стоит не так, как Травматург оставлял его накануне. Едва ощутимый цветочный аромат. И часы показывают… ого! Четыре пятьдесят! Интересно, утра или уже дня?
Проверил – утра. Травматург прикрыл глаза. И ненадолго вернулся сон, в котором он только что отдыхал на море вместе с Лаки. На тех самых Карибах, которые она так любит. До чего всё было достоверно! И как всё сумело втиснуться в двадцать минут?
Ну всё, пора вставать. Раньше семи всё равно никто не придёт, только если тревога. Умываясь, Травматург подолгу замирал, вглядываясь в глаза своего отражения, это помогало ему взбодриться. Через два месяца ему будет тридцать пять, а выглядит на шестьдесят. Уже лет пятнадцать выглядит на шестьдесят, а здоровье, что характерно, железное, хоть сейчас в космонавты. Ну или куда ещё нужны люди с безупречным здоровьем.
Травматург открыл дверь, и тут же услышал звуки голосов. Похоже, не всё приснилось, Лаки и Док точно здесь и остальные два голоса там же.
Когда он вошёл в столовую, Лаки подбежала к нему, молча обняла, под восторженные возгласы остальных. И долго не отпускала.
– Привет, Вилли! – Док, а в миру – Александр Маркус. А с ним было всё ровно наоборот, в свои шестьдесят он выглядел едва ли на тридцать. Протянул руку, остальные замолчали, предвкушая, но не дождались. Рукопожатие Травматурга, крайне болезненное для большинства людей, не произвело на Дока никакого впечатления. Словно