Каменные небеса. Н. К. Джемисин
когда их нет рядом, мы можем разговаривать свободнее. Двери закрываются, и я поворачиваюсь лицом к Гэве (которая на самом деле адуляресцентный вкус солей треснувшей жеоды, тающее эхо). Она еле заметно кивает, поскольку я правильно угадал, что у нее есть что-то важное для меня. За нами постоянно наблюдают. Так что некоторая игра необходима. Гэва говорит ртом:
– Координатор Фейлен сказала мне, что они готовят изменение нашей конфигурации. – Остальной собой она говорит – атмосферными пертурбациями и тревожным подергиванием серебристых нитей: Тетлеву перевели в терновую рощу.
– Перемена на таком позднем сроке? – Я смотрю на нашу-женщину, Келенли, чтобы понять, слышит ли она весь разговор. Она так похожа на них, вся цветная на поверхности, и эти длинные кости, из-за которых она на голову выше нас. – Вы как-то связаны с проектом? – спрашиваю я ее, в то же время отвечая Гэве на ее новости по поводу Тетлевы: Нет.
Мое «нет» не является отрицанием, это просто констатация факта. Мы по-прежнему можем детектировать знакомое бурление горячей точки и поднятие пласта, скрежет оседания грунта Тетлевы, но… что-то изменилось. Он уже не поблизости или, по крайней мере, он не в пределах нашего сейсмического запроса. И его бурление и скрежет почти затихли.
Списание – проводники предпочитают использовать это слово, когда одного из нас удаляют со службы. Они расспрашивали нас, каждого в отдельности, что мы чувствуем, когда случаются такие перемены, поскольку это нарушение нашей сети. По немому соглашению все мы говорим об ощущении потери – отдалении, истощении, ослаблении силы сигнала. По негласной договоренности все мы не говорим об остальном, да и все равно это не описать словами направляющих. Мы испытываем обжигающее ощущение, зуд по всему телу и рассыпающееся сопротивление узла древнего до-сил-анагистского провода, какие мы порой встречаем во время нашего исследования земли, ржавого и острого от разрушения и неиспользованного потенциала.
Что-то вроде этого.
Кто отдал приказ? Я хочу знать.
Гэва стала медленной дефектной рябью суровых, разочарованных, смятенных узоров. Проводник Галлат. Остальных проводников это разозлило, и некоторые передали это наверх, и потому сюда и прислали Келенли. Для удержания оникса и лунного камня пришлось задействовать всех нас. Их беспокоит наша стабильность.
Я раздраженно отвечаю: Возможно, им следовало подумать об этом раньше…
– Да, я связана с проектом, – прерывает нас Келенли, хотя это не было прерыванием вербального общения. Слова очень медленны по сравнению с земноречью. – У меня, понимаете ли, есть некое магическое чутье и способности, как у вас. – Затем она добавляет: Я здесь, чтобы учить вас.
Она переключается между речью проводников и нашей земноречью так же легко, как и мы. Ее общение представляется как лучистый, тяжелый металл, обжигающие кристаллизованные магнитные линии метеоритного железа, и еще более сложные слои под этим, и оно такое острое и мощное, что мы с Гэвой изумленно втягиваем воздух.
Но