Святой из тени. Гарет Ханрахан
чьи имена так, с ходу, не вспомнить.
Все лучше обычных снов про Эскалинд и войну.
Глава 9
Через семь дней после прибытия Икс-84 в Гвердон шпион, называвший себя Алик, вышел из дома Джалех и двинулся по извилистым улочкам Мойки.
Эмлина он оставил. Велел мальчику вести себя спокойно, вживаться в личину. Если Алик не вернется, не стоит паниковать; надо пойти к Дредгеру и попросить укрытия. Все-таки с Дредгера причитается услуга Сангаде Барадину. В глазах мальчишки строптивость – ему хочется пойти со шпионом, быть частью мира теней, – но он покоряется. И не пользуется никаким из открытых им потайных путей незаметно покинуть дом – чердачным окном, черным ходом у кухни, старым угольным желобом, выведенным в переулок позади дома. Путями, которые застенчиво отдал шпиону в качестве жертвенных подношений.
Алик вразвалку шагает по улице и насвистывает. Всем дарит улыбку. Алик – честный миляга-парень.
Он останавливается у торговца одеждой, покупает плащ и шляпу, ополаскивает лицо из уличной поилки. Бедный работяга Алик, который живет на излечении у Джалех, исчезает, на смену приходит купец, может статься, что и Сангада Барадин. Новый плащ со шляпой отводят глаза от штанин Алика в пятнах; походка меняется, усталось отброшена. Он спешит: время – деньги, дело есть дело. Сан всегда торопится.
Впереди нависает чудовищная буханка Замкового холма, исполинский утес – основание старого Гвердона. Его венчают массивные каменные громады, среди них башни парламента. Зигзаги лестниц спадают с вершины, и от его подножия до площади Мужества и начала Нового города пролегает ярко освещенная дорога. Оглядываясь через плечо, шпион видит два других средоточия мощи этого города – мерцающие соборы на Священном холме, сидении благословенного патроса, главы церкви Хранителей; и частокол из труб, строительных лесов и кранов, на остатках квартала Алхимиков, разрушенного во время Кризиса. Проверяя, не топает ли кто за ним, он окидывает взглядом Новый город, невероятным образом растущий прямо из бухты.
Пока шпион толкался в толпе, его осенило понимание: городские дома и сооружения куда более постоянны и настоящи, чем живущие тут люди. Все вокруг утекает – прилив воды, язык пламени, дуновение ветра, но остается незыблемый камень. Город бессмертен, как бессмертны боги; городу нужны горожане, как богам нужны верующие: питать молитвами и субстанциями своих душ.
Он поднялся узкими улочками под сень Замкового холма и подошел к таверне, славной непривлекательным именем «Королевский нос». На вывеске изображался мужской профиль, с выдающимся вперед «тезкой» названия. Внутри достаточно людно, так что новый посетитель не привлек внимания, и вполне просторно, так что для него нашелся свободный столик. Он заказал выпить – местное угощение, подозрительно яркий химический лимонад со спиртным – и стал ждать. Кто-то засунул за подлокотник кресла сложенную газету; он распрямил ее и притворился, будто читает, а сам вслушивался.
Обрывки