Прекрасные сломанные вещи. Сара Барнард
услышала, как неестественно звучит мой голос, и мне стало неловко. От этого понимания я лишь смутилась еще больше.
– Эмм… А раньше у тебя случались панические атаки?
Какой тупой, идиотский вопрос. Полная тупость.
– Да, – ответила Сьюзан, словно у меня было право спрашивать. – Обычно я лучше с ними справляюсь. Но в этот раз… – Голос оборвался, и она медленно выдохнула. – Увидеть папу… Это был шок.
– Да уж, – сказала я по-прежнему неловко. – Думаю, да… это, ага… шокирует.
– Откуда ты знаешь, что это паническая атака? – спросила она, доставая с полки пару стаканов и включая кран.
Она наполнила стаканы и протянула мне один.
– А, у Тэрин они бывали раньше, – сказала я и взяла стакан, хотя пить мне не хотелось. – Ты же знаешь, что у нее биполярка?
Сьюзан покачала головой:
– Я не знала, что это симптом биполярки.
– Ну, не всегда, но у нее иногда бывали, и очень сильные, и доктор сказал, что они связаны с этим диагнозом.
Я посмотрела на часы. Интересно, когда Сара заканчивает работать?
– А почему тебе нельзя быть дома одной?
Сьюзан, прищурившись, окинула меня долгим взглядом. Если бы я не видела ее изможденное, измазанное слезами лицо, я бы подумала, что мой вопрос ее позабавил.
– Сара думает, это небезопасно, – сказала она наконец.
– А, – сказала я, понятия не имея, о чем она.
Мы немного помолчали, попивая воду из стаканов. Я изо всех сил пыталась придумать тему для разговора, как-то заполнить тишину. В голову мне приходили лишь фразы о погоде и трагичные вопросы про ее отца.
Наконец Сьюзан нервно рассмеялась.
– Знаешь, я сейчас подумала, что со времени переезда лишь дважды плакала на улице, и оба раза ты была рядом.
Я улыбнулась, понятия не имея, правильно ли реагирую.
– Ненавижу плакать на людях, – добавила она зачем-то.
– Думаю, никто не любит.
– Да нет, некоторым нравится. У меня была подруга, которая включала водопады каждый раз, когда ей хотелось внимания. Это ужасно бесило.
Она повозила дном стакана по столешнице.
– Но вообще так реветь – это просто жалко. Будто я не могу контролировать свои эмоции. Будто я слабая.
– Нет ничего плохого в том, чтобы иногда быть слабой, – сказала я.
Сьюзан поморщилась.
– Ты говоришь так лишь потому, что, когда ты демонстрировала слабость, люди реагировали на это с любовью.
Я попыталась не показать, насколько меня взбесили ее слова.
– Ты не знаешь, правда это или нет.
– Да точно правда, – сказала она небрежно, словно отмахиваясь от меня. – Я-то вижу.
– Ты меня почти не знаешь. – Я хотела, чтобы мои слова прозвучали весело, но сама услышала, что в моем голосе была обида.
Сьюзан посмотрела на меня со странной полуулыбкой. Исчезла открытость, которую я увидела, когда она плакала у меня на глазах. Я снова не могла понять, что она чувствует.
– Мне не нужно тебя знать, чтобы понять это, – сказала она. – И это не плохо. Это