Безумная планета. Мюррей Лейнстер
не бывает лесных пожаров. А уж на забытой планете никогда не возникало открытого огня, не считая того времени, когда первые колонисты пытались разводить костры. Поэтому у муравьев не было и быть не могло врожденного страха перед огнем. Они спокойно шли в отверзающиеся в холмах светящиеся норы, хватали мандибулами прыгающие язычки огня и бросались на горящие угли, пытаясь их укусить.
Светящиеся отверстия расширялись по мере того, как сгорала фиолетовая поверхность грибов, давая еще больше доступа свежему воздуху. Барл взирал на происходящее с полным непониманием и безо всякого удовлетворения. Он стоял, собираясь с силами, пока дыхание не выровнялось. А когда приближающийся жар заставил кожу покраснеть, а густеющий дым наполнил глаза слезами, парень начал медленно отступать, опираясь на дубинку и часто оглядываясь назад.
Наступила ночь, но там, где двигалась орда муравьев, сделалось совсем светло от огня. И муравьи шли вперед, с пронзительным воинственным скрипом. Они шли вперед… прямиком в огненный ад. Наконец, от великой армии остались лишь отдельные небольшие группки, они бестолково носились вокруг по холмам, лишившим жизни соплеменников. А от сгоревшего в печи холмов войска остался лишь резкий, неприятный запах.
Сгорая в пламени, муравьи испытывали такую боль, такие муки, какие не захотел бы испытать никто из живых. А всему виной стала безумная храбрость, они нападали на огонь и, уже катаясь от боли по земле, сжимали в мандибулах горящие угли. Барл слышал их предсмертный скрип. Ослепленные, со сгоревшими антеннами и отказавшими лапками, они все равно ползли вперед, пытаясь напасть на безжалостного врага.
Парень медленно брел по холмам. Дважды он замечал разрозненные остатки уничтоженной армии, носившиеся между горящими отверстиями. Барл зорко следил, чтобы не наткнуться на них. Потом на него выскочил один-единственный муравей. Парень раздробил ему голову своей дубиной, а бежавшие следом сотоварищи тут же набросились на корчившееся тело.
На западе исчезли последние отблески заката. Окрестности освещало лишь зарево от горящих холмов. Начался мелкий нудный дождик, который шел каждую ночь, и забарабанил по склонам.
Спустившись с последнего холма, Барл почувствовал под ногами твердую землю и замер, прислушиваясь. В сотне футов впереди что-то зашелестело в зарослях поганок. Послышалась какая-то возня, топот ног. Затем что-то массивное взлетело вверх, рассекая могучими ударами крыльев ночной воздух. Ударил порыв ветра, и Барл поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть пролетевшую над ним ночную бабочку. Он повернулся, чтобы проследить за ней, и увидел, как яркий свет заполнил весь горизонт позади. Холмы разгорелись не на шутку.
Усталый путник присел возле приземистой поганки и стал дожидаться рассвета. Дождик нервно барабанил по шляпке гриба.
Парень не спал в своем ненадежном укрытии, ведь в темноте всегда крылась опасность. Хотя темнота вокруг и была совсем не такой, к какой он привык. Огонь в холмах продолжал гореть.