Рождение новой республики. Джек Уильямсон
дни в переполненных, неудобных каютах, когда каждый пассажир страдал от космической болезни и от вездесущего страха перед метеоритами, было не лучшее время для дружеских посиделок.
Земля казалась очень далекой. Мы ощущали себя так, словно ее попросту больше не существует. Жизнь, которую мы знали, казалась перечеркнутой страницей полузабытой истории. Тесное судно, со всем его дискомфортом и ужасами, было единственной реальностью, словно мы были уже мертвы.
Луна – вот единственная наша надежда, эта Мекка нашей эпохи, поддерживавшая в нас желание жить. Моя маленькая сестра, крошка Фэй, была все еще больна. Долгие недели мы заботились о ней, надеясь, что она поправится, хотя бы выдержит до тех пор, пока конец рейса не принесет шанс для нормального и тщательного лечения. Но на девятнадцатый день пути, когда до цели осталось всего три дня пути, она умерла.
Все два года, что она прожила, я любил её, и её смерть – когда, наконец, я понял, что означает это слово, наполнило унылой, беспокойной болью мое сердце. Всю ночь после, мать плакала, кричала, а отец мерил шагами каюту, со странным, отсутствующим выражением лица. Но вскоре они взяли себя в руки и перестали демонстрировать свое горе, скрыв его под маской отрешенного спокойствия.
Были и другие похороны, их было много во время рейса. С немногими друзьями, что были у нас на борту, мы собрались вокруг маленького, обернутого в ткань, тела Фэй на большой металлической палубе вращающегося центробежного колеса. Капитан судна, мрачный, суровый человек, прочитал короткую молитву. Тогда астронавты в кислородных шлемах и космических скафандрах подняли крошечный гроб и унесли его через воздушный шлюз, бросили в пустоту. Наблюдая через толстые стекла иллюминаторов, мы видели, как гроб взорвался в пустоте – под давлением газов изнутри.
Пришло ещё три долгих, печальных дня. Тоска и уныние, чувство отчуждения от всего мира и полная апатия, овладевшие нами, стали почти невыносимы.
А потом лицо Луны стало миром под нами. Это был долгожданный Новый Мир, со всей жестокостью его скалистых гор и каменистой пустыни. Странный мир, мир полуночной тени и сверкающего солнечного света. Лучи солнца почти не распространяются разреженным воздухом Луны; мир холодной ночи, даже когда яркий, горячий дневной свет заливает все вокруг.
Скоро в поле зрения появился большой лунный город. Это был Теофил, расположенный в кратере с тем же названием, перед тремя большими пиками, что возвышались на три мили в центре кратера. Здесь мои родители собирались начать жизнь в новом мире. Расположенный на белой каменистой равнине, которая была иссечена рваными трещинами и изрыта миниатюрными кратерами, сверкающими в белом свете, огромный город под прозрачным куполом казался очень ярким и красивым, – подобным большому алмазу, потерянному в пустыне.
Мы пронеслись всего в нескольких милях над прозрачным колпаком купола. Как странно было видеть снующих по улицам муравьишек – пешеходов, проносящихся жучков – автомобилей,