Колокольные дворяне. Светлана Храмова
многая лета…»
Многи лета, многи лета,
Православный Русский Царь!
Дружно, громко песня эта
Пелась прадедами встарь.
Дружно, громко песню эту
И теперь вся Русь твердит.
С ней по белому по свету
Имя Царское гремит!
От Кавказа до Алтая,
От Амура до Днепра,
Ей повсюду отвечая,
Мчится русское ура!
Прогреми ж до грани света
И во все сердца ударь,
Наша песня – многи лета,
Православный Русский Царь!
Ура!
И впервые после того пасмурного апрельского дня, когда Царь отрекся от престола – измученный несуразной и затянувшейся войной, цели которой он и сам не мог себе внятно объяснить, доведенный до отчаяния непрекращающимися жалобами жены, не знающий, как скрыться от советов возлюбленной Александры Федоровны (неисполнение советов ее обижало, и она тут же принималась плакать); не понимающий, куда бежать от нерадивости и лицемерия полицейских, от ловко спровоцированных внешними и внутренними врагами стачек и восстаний, от инспирированного возмущения рабочих и крестьян, умело раздутого прессой и активистами; от «нелюбви народной» (нелюбовь эта воспринималась Николаем Александровичем как незаслуженная обида – да, это нелепо звучит, но он обиделся на собственный народ, обиделся и – устал) – во время рождественского молебна Многая лета в январе рокового 1918-го (сколько их, роковых, в начале века сконцентрировано! То ли рок, то ли судьба, то ли неумолимое колесо истории, давящее верных долгу и клятве и милующее – до поры – бесстыдных и увертливых?) прозвучали полные титулы всех членов царской семьи. С именами.
Разъярились солдаты охраны, готовы были растерзать дерзкого церковного служителя, отдавшего дьякону приказание: «Пой!»
Прадед мой вскорости был упрятан в этот самый Абалакский монастырь со странной формулировкой «домашний арест». Всего на 18 дней, как потом выяснилось. Пусть успокоятся, рассудил могущественный Гермоген, покровительствовавший отцу Алексию. Да только ли всесильный Гермоген покровительствовал ему? Когда прадед вернулся – он продолжал служить в церкви безбоязненно. Чего ему, праведно и верно исполняющему свой долг, свято соблюдающему заповеди, покорному воле Господней, бояться?
– Так вот, есть у нас инвесторы в Москве, задание мне присочинили – в Крыму два месяца обстановку анализировал. Что там с гостиницами, они землю хотели прикупить. Или отель. Лучше, говорят, небольшой отель, у моря и с традициями. Известный богатым постояльцам. Туристы ведь разные бывают, моих только солидные господа интересуют. – Максим говорил неторопливо, Тобольский тракт освещался фонарями, загадочный лес вокруг, темная ночь. В опаловом мерцании березы, дубы и ели, окаймляющие дорогу, сплошной линией проносившиеся за окном, казались декорацией волшебного сна.
– Сейчас мы село Покровское проезжаем, Распутин здесь родился,