.
впечатления людей, способных вдеть нитку в иголку). На изготовление одной думочки уходило месяца два. Но раньше люди сериалов не смотрели, зимний вечер долог, бисер дешев, сиди себе и делай дело.
А что может быть приятней и полезней ручного вязания! Я тут услышала по радио такую рекламу: «мир моды изменчив… только Труссарди вечен…» Труссарди, к счастью, не вечен. Вечно только ручное вязание. И ссылки на дороговизну шерсти идут от лени. Во-первых, можно завести козу или собаку и брать шерсть непосредственно с домашнего друга. Во-вторых, мне удалось выяснить, что сырье для вязания валяется у нас под ногами. Оказывается, в старину собирали пух растения «кипрей» (он же иван-чай, водится даже в нашем плачевном краю в изобилии), пряли, и получалась дивная пушистая нить. Теперь мы видим такую картину: по городу бродит куча бездельников и жалуется на отсутствие денег, вместо того, чтобы отправиться с мешком за пухом кипрея, связать шарфы и покорить мир натуральными русскими изделиями из лекарственных волокон.
Вот еще прекрасное занятие: каллиграфия и ручные книги. Раньше в монастырях переписывали Библию, украшали рисунками, переплетали, теперь все в музеях лежит и неуклонно повышается в цене. А нынче даже писатели бацают свою лабуду на компьютерах – и что, я вас спрашиваю, будет в музеях лежать? Дискеты? «Пройдите в следующий зал. Вот дискета, на которую Виктор Пелевин лично скинул текст романа «Чапаев и пустота». Плачевное безобразие. А представляете, если терпеливые люди займутся изготовлением ручных книг, ну, хотя бы, стихотворных сборников – будет красота. Русская ручная книга со временем может стать гвоздем антикварных салонов и аукционов.
Над всеми этими занятиями – соление грибов, думочки, ручное вязание из пуха кипрея, каллиграфия – витает священный собирательный образ «Чебурашки», то есть чего-то бесконечно невинного, упоительно трогательного, теплого, мирного и нежного к людям. Это лежит в сердцевине национального характера, но придавлено всякими безобразиями – гигантоманией, лжевеличием, никчемной широтой натуры и вечной оглядкой на какие-то мнимые авторитеты. Собственно говоря, лучшие русские люди, будь то писатели, ученые, врачи, изобретатели или великие артисты всегда заключали в себе что-то от «Чебурашки».
Идеальная русская жизнь – удел отдаленного будущего – должна несколько напоминать Замоскворечье в изображении драматурга Островского: в начале улицы – церковь, в конце – будочник; улица состоит из собственных маленьких домиков с садиками, в каждом окне сидит купчиха и колет орехи особливой гирькой. Кипит самовар… Звонят к вечерне… А где-то в сарайчике какая-то Чебурашка мастерит вечный двигатель или машину времени.
Ручками и топориком.
сентябрь
Последняя партия
Эпоха великих реформ и партийной лихоманки заканчивается мирным сытым объединением энергичных карьеристов
Третий год, господа, я испускаю свои мнения на страницы «Пульса»,