Голоса из России. Очерки истории сбора и передачи за границу информации о положении Церкви в СССР. 1920-е – начало 1930-х годов. Ольга Косик
отделение которого произошло по инициативе эмигрантского духовенства на базе прочно сложившейся организации – Высшего Церковного Управления Русской Православной Церкви за границей.
В ответ на запрещение последовали письма в Москву архиепископа Владимира (Тихоницкого) и митрополита Евлогия. Первый отказался от вступления в должность Управляющего русскими приходами. Таковое вступление, по его словам, привело бы в полное расстройство церковную жизнь в приходах, устранение митрополита Евлогия он назвал обезглавлением «епархиального тела»[224]. Намекая на вынужденность указов митрополита Сергия, архиепископ Владимир писал: «Положение наше сейчас столь отлично от Вашего, общение с Вами столь затруднительно, разъяснения зачастую совершенно невозможны… <…> Поэтому мы принуждены признать, что наступил период временного перерыва нормальных административных отношений с Патриархией…»[225] При этом было подчеркнуто, что каноническая связь с Матерью-Церковью не прерывается.
В обширном послании митрополита Евлогия (21 июля 1930 г.) наконец сказано все, что переживалось Владыкой в трудные три года общения с митрополитом Сергием. Вновь и вновь доказывая свою непричастность к политике, митрополит Евлогий коснулся некоторых болезненных вопросов, касающихся церковной жизни в СССР и действий самого митрополита Сергия. Он пишет:
«Вообще, мне кажется, что Вы недостаточно уясняете себе настроение моей заграничной паствы. Вы не знаете, какое волнение и даже негодование вызвало в ней в своей время предложение мне и вверенному мне духовенству о выражении лояльности к Советской власти, поскольку самое наше пребывание за границей, в качестве вынужденных эмигрантов, является отрицанием этой лояльности. Мне стоило больших усилий успокоить это волнение. Даже мое скромное обязательство не вмешивать Церковь в политику встречено было весьма неодобрительно в значительной части нашей эмиграции, стоило мне потери нескольких приходов и вызвало постоянные, не прекращающиеся доселе обвинения меня в соглашательстве с большевиками, в подчинении Церкви Советской власти и т. п. Я не говорю уже о том, как расценивается в этих кругах Ваша деятельность, – особенно после столь нашумевшего и, простите, Владыко, очень смутившего многих сообщения об интервью с представителями иностранной прессы о том, что в СССР нет гонений на Церковь…»[226]
Митрополит Евлогий напомнил о своей самоотверженной деятельности в защиту митрополита Сергия в эмигрантской среде, деятельности, которую разрушал последний указ Заместителя. Высокопреосвященнейший Евлогий решился прямо сказать, что «церковное управление в СССР лишено свободы, порабощено Советской властью и т. п.»[227], другими словами, что митрополит Сергий действует в отношении Управляющего русскими приходами не самостоятельно, а выполняя недобрую волю большевиков.
К этому письму прилагались акты совещания
Церковь и время. 1999. № 1 (8). С. 220–221.
Там же. С. 222.
Там же. С. 227.
Церковь и время. 1999. № 1 (8). С. 227–228.