Гренадер. Олег Быстров
куртку и сапоги, портупею клал под подушку. Сборы были недолги. «Что случилось?» – тревожная мысль быстро отгоняла остатки сна. Все эти дни он исправно отправлял донесения по радио. Но телефон… ведь подполковник предупреждал – только в крайнем случае…
Расстояние от барака до штабной избушки Саблин преодолел за минуту. Не вошёл – ворвался в тесную комнатушку. Вскочивший телефонист без слов подал трубку. Рядом застыл Блажек с напряжённым лицом.
– Господин поручик, важные новости, – раздался в трубке хорошо знакомый бас капитана Синицкого. – По нашим данным, переговоры в Мюнхене зашли в тупик. Гитлер с англичанами и французами вынуждали чешских представителей отдать Судеты. Те потребовали время на обдумывание, даден им был один час. По истечении назначенного срока один из представителей принял яд и умер на месте. Другого заставили подписать договор. Однако президент Бенеш отказывается его признать. Видно, не миновать драки. Посему, господин поручик, слушайте приказ командующего Западным военным округом, его превосходительства генерал-лейтенанта Тухачевского. При попытке немцев перейти границу Чехословакии вашему взводу надлежит применить все имеющиеся силы и средства для воспрепятствования вторжению. Вам понятно?
– Так точно, ваше высокоблагородие! – отчеканил Саблин.
– Знаю, Иван Ильич, – смягчил тон Синицкий, – положение у вас сложное. Немцы пока не получили приказа к атаке, но получат его обязательно. Ещё до обеда получат. Их силы, судя по донесениям, много превосходят ваши. Но вы не хуже меня знаете, что такое долг и что такое честь. Обеспечить поддержку взводу не в моих силах, но нужно продержаться. Дальнейшие распоряжения получите. Вопросы?
– Никак нет, Дмитрий Амвросиевич. Нет вопросов. Будем держаться.
– С Богом, – глухо проговорил капитан. Саблин положил трубку. Глазами показал Блажеку: удали телефониста. Надпоручик скомандовал по-чешски, и, только дверь за связистом затворилась, Саблин приоткрыл её вновь.
– Урядников, – тихо позвал он темноту.
– Ваш-бродь! – Прапорщик проявился в проёме, как изображение на фотографической пластинке.
– Вот что, бойцы, слушайте меня внимательно…
Ранним утром 30 сентября солнечные лучи тронули верхушки дубов и буков. С неубранных полей наплывал косыми полосами туман, настоянный на запахах увядающих трав, но жизнь у заставы кипела. Пограничники под руководством гренадеров распиливали брёвна на доски и бойко подтаскивали их к невеликому пространству ничейной полосы между чешской и немецкой границей.
Саблин отметил, что в буковой роще это не осталось незамеченным, то и дело блестели линзы биноклей. Тевтоны явно заинтересовались приготовлениями и насторожились. Естественно, подумал Саблин, их тоже оповещают о событиях в Мюнхене. Оставалось надеяться на слова капитана – если немцы получат приказ, то чуть позже. Однако и он не имеет права на упреждающий удар. Только при попытке перейти границу. Не ранее.
А до тех пор, формально,