Навигаторы Вселенной. Жозеф Анри Рони-старший
включительно. Очень развито у них чувство осязания: они воспринимают незначительнейшие колебания земли. Если же приближается кто-то из трехногов или пятиногов, они ощущают это вследствие магнитной индукции. Так же воспринимают они и изменения в атмосфере. Так что отсутствие слуха у них возмещено хорошо…
Все их искусства зрительного характера, но они не статичны, как наша живопись, наше рисование, наша скульптура. Их искусство динамично и ярко, их краски объемнее и изменчивее, чем наши, они играют ту же роль, как у нас – звуки. Иногда мне казалось, что я вот-вот постигну всю утонченность и красочность их искусства, но, к сожалению, это только казалось.
Тщетны были все мои усилия понять не то что их симфонию, а хотя бы простейшую светящуюся мелодию. Было у меня здесь и увлечение, необычайное и наилучшее в моей жизни.
Случайность на Марсе, так же, как и на Земле, руководит событиями. Мне довелось несколько раз встретиться с той красивой особой, о которой я говорил раньше. А так как она очень интересовалась нашей Землей, то мы старались видеться почаще. Она быстро освоила наш оптический язык и очень хотела узнать про Землю, откуда мы прилетели, разобраться в тайнах земной жизни.
Я описывал ей жизнь нашей планеты, которая, по ее мнению, была лучше, чем жизнь трехногов уже хотя бы потому, что мы смогли перелететь межзвездную бездну.
Она неутомимо расспрашивала меня и хотела узнать все, а в ее глазах переливалось сияние, и они были наилучшими из наилучших глаз ее подружек. Трудно описать то чувство, которое притягивало меня к ней. Тут были и обожествление, и радость, что открываешь каждый день высшую красоту, и очарование в прямом смысле этого слова. Но очарование, которое охватило мифического Элиана, когда он увидел богинь, и нежность, не сравнимая с какой-либо другой нежностью – ни с нежностью любви, которая казалась невозможной, ни с нежностью приязни, для которой требуется большая духовная родственность, ни с нежностью, которую ощущаешь, когда видишь маленького ребенка – ни с чем нельзя было сравнить то чувство. Да я и не хочу его сравнивать с чем-либо!
Вспоминаю, как мы гуляли с ней в лесу, по берегу озера, по красным полянам. Я жил в каком-то сказочном мире, объятый тем высоким чувством, когда пропадает время и тебя охватывает беспечная беззаботность ребенка или маленького животного.
Однажды мы долго сидели над озером. Настал вечер, прозрачный вечер на Марсе, где звезды гораздо ярче, чем у нас на вершинах гор.
Грация – так звал я ее – была захвачена описанием чудес нашей Земли, она относилась к ним с какой-то набожностью. Вдруг в прозрачном воздухе мы увидели таинственное сияние воздушных светящихся созданий.
Некоторое время я смотрел на их удивительные движения, а потом просигнализировал (так как мы еще видели друг друга):
– Вот вам, Грация, доказательство, что Марс гораздо выше Земли.
Она ответила, и этот ответ удивил меня:
– Я бы этого не сказала.
– А почему вы этого не сказали бы?
– Не имею уверенности, что эта светящаяся