СемьЯ. Ирина Родионова
просто воображение, мало ли что может почудиться в черном тоннеле, когда вокруг лишь холодная вода и собственное загнанное дыхание.
Ребенок?..
Но тут не может быть никаких детей. И плакать они тоже не могут.
Потому что их здесь нет. Логично ведь?..
Саша почти решилась вновь включить фонарик, но звук повторился – эхом пронесся по тоннелю, забился влажной ватой в уши и рассеялся в воздухе.
Саше захотелось закричать, броситься обратно, падая в воду и захлебываясь, но она лишь стояла и прислушивалась, стиснув зубы. Главное – не поддаваться панике. Всему должно быть объяснение.
Кажется, это девочка. Девчачий плач.
Маленькие девочки в черных тоннелях – крайне скверный знак, Саша прекрасно знала это по фильмам ужасов. А еще она знала, что никаких призраков, монстров и прочей нечисти в реальной жизни не существует – значит, это и правда ребенок. Но откуда?..
Может, ей нужна помощь. А Саша сейчас бросится сломя голову обратно, и кому от этого лучше?..
Нет. От напряжения заныли виски, и Саша прикрыла глаза, пытаясь нащупать верное решение. Что же ей делать?!
Плач приблизился, и Саша почувствовала, как по спине побежали крупные мурашки. Она присела, понимая, что это бесполезно, что ей все равно не спрятаться в бесконечно прямом, как кишка, тоннеле, что ее найдут, схватят, что…
Перестань! Еще ничего не ясно. Всему должно быть объяснение.
Девочка плакала навзрыд. В ее плаче не было ничего жуткого – обычный плач потерявшегося ребенка, визгливый и захлебывающийся. Так плакали малыши, потерявшиеся в огромных супермаркетах, одиноко бродящие по стеклянным коридорам. Пару раз Саша приводила таких девочек к охраннику и дожидалась, пока курицы-мамаши примчатся на пост, выпучив обезумевшие глаза.
Теперь никаких сомнений не осталось – по тоннелю идет девочка. Сидеть и бояться бесполезно, но и идти навстречу неизвестно чему, всхлипывающему в пустом заброшенном тоннеле… Бежать обратно – еще одна плохая идея, за спиной тупик.
Что бы там ни было, в этом тоннеле, от него не спрячешься. Плач нарастал, отражаясь от низких стен, и бил Сашу в грудь.
А потом оборвался, словно его и не было никогда.
Саша чутко вслушивалась в густую тишину, дрожа, словно в лихорадке. Читала про себя маленькую молитву, что висела на приборной доске в папиной машине. Плохо читала, много слов и не вспомнила даже, но лучше уж так…
Всхлипы, словно девочка поперхнулась. Шорохи. Шаги.
«Бежать! Бежать!» – стучало в голове у Саши, но она не слушала. Вот увидит перед собой чудовище, которое рыдает навзрыд девчоночьим голоском, и тогда побежит по тоннелю, понимая, что это конец, вот тогда… А пока Саша крепко схватилась за сломанные очки, готовая ударить ими рыдающее существо. Лучшего оружия у нее не было.
Плач затих, осталось только бульканье, и это пугало даже больше, чем рыдания. Набравшись смелости, Саша приготовилась бежать и разблокировала экран на телефоне.
В нескольких метрах