Жестокий Умар. Миры. Алиса Кортно
тоскливая. Еще и зад на охоте отморозил – всё что ниже пояса, всё отмерзло до потепления. Прости за подробности ясная, но мне нужна хоть капля сочувствия, потому что эти только и делают, что ржут. Никакой братской поддержки.
От таких признаний мои щеки залились краской и как назло никто не ткнул его в бок, чтобы заткнуть, а надо было бы.
– Бедный Рон. Здоровье – это очень важно – я напишу своей подруге – травнице, она попробует переслать грузовым рейки чудо-травки – ты быстро поправишься. А что конкретно болит?, – спросила Молис.
Сзади послышались смешки и Рон сказал: – Не то чтобы болит, Молис. Этот мир слишком холоден для вестников – вестнице здесь будет скучно и холодно, а местами опасно. Давай-те я посажу вас на обратный….
– Тебя попросили так сказать?!, – резко спросила я.
– Конечно. Многие просили и отражение в зеркале тоже просило: это не место для…
– Я так решила.
– Воля твоя. Я лишь хотел предупредить.
Кабина остановилась, двери почему-то стали одной дверью: круглой, выпуклой и когда она открывалась – просто заехала за стенки кабины. Надеюсь, в ближайшее время выпадет возможность посмотреть на Оки поближе, подозрительно много хорошего доводилось о них слышать. Посмотрим, что это за птицы.
Сектор, в который мы прибыли, намного больше сектора прибытия и ожидания. Стены здесь какие-то неровные: мало того, что они слегка наклонены, так еще имеют множеством выпуклостей и впадин. Цвета они грязно-бежевого со множеством серых и еще не понятно каких разводов. Впрочем, смотрится неплохо, и отдаленно напоминает пещеру. Для полноты сходства в нескольких уголках шумят водопады, стекавшия прямо по неровностям стен и дальше теряющиеся внизу, под прозрачным полом. Одну стену полностью занимало окно высотой где-то метров пятьдесят. Сначала показалось, что окно. То есть, наверняка, это окно и через него можно видеть Умар, но почему-то видны картинки, которых здесь быть не должно: звезды утопают в лиловой туманности и плывут по бескрайней реке без дна, без берегов, проносятся огромные камни и сталкиваются между собой. Когда камни столкнулись, я вздрогнула и продолжила смотреть, не в силах оторваться, как мерцает свет, сходятся вихри и расцветают точками далекие миры, несутся вечные путники, грозные скитальцы, приносящие гибель своему последнему и единственному приюту, в синих, темных океанах разливаются жемчужные речушки, грозная красота холодной вселенной, породившая хрупкую жизнь, тысячи и миллионы жизней – некоторые из которых осмелели и назвали себя разумной жизнью. Позади Молис шепотом жаловалась, а Рон довольно-таки слышно отвечал: – Все нормально…нет…отдала и отдала, это всего лишь деньги…нет, какой голод…
Этот диалог прервал кто-то из вестников, с раздражнием прошипевший: – Как ты смеешь обсуждать поступки вестницы?! Няня – вот и оставайся няней.
– Рон, куда дальше?, – не отрываясь от разворачивающихся вида миров спросила я.
– Любой