Семьсот километров любви. Екатерина Дибривская
же она забавная, эта Арина! Цепляет своей трогательностью и наивностью. Ей точно тридцать? Разве можно в таком возрасте с таким серьёзным лицом говорить такие вещи случайному любовнику?
Да, я решил провести с ней выходной. Мне понравилось заниматься с ней сексом, девушка недурна собой, интересна в качестве собеседника. Почему нет?
Но влюбляться? Сейчас я уверен, что вообще никого не любил. Даже Маринку. А она, на секундочку, мать моих детей. И если уж я не смог найти в себе этого чувства по отношению к ней, то что уж говорить о моей новой знакомой! Я однозначно не планирую влюбляться в кого бы то ни было. О чём и говорю девушке.
– Это хорошо, – довольно улыбается она. – Я тоже обещаю не влюбляться в тебя, Игорь.
Я хочу ответить, что…
Всё становится неважным, потому что она встаёт на цыпочки и целует меня. Её холодные пальцы ласкают мою плоть, разжигая огонь безумного желания. Я закидываю её на плечо, и она смеётся. Её смех ласкает мою душу, пока она не охает и не затихает: я вставляю в неё пару пальцев. Она готова. Она хочет меня. Также сильно, как я желаю очутиться в чертогах её тесного рая.
Часа через полтора я увлекаю её в душ. Мы выпили по чашке кофе с невесть откуда взявшимися на полке кухонного шкафа круассанами. Возможно, я однажды купил их для детей или София принесла для себя.
Арина сидела, закинув ступни на меня, прижимая их к моему животу, потому что у неё замёрзли ноги. От каждого движения крохотных пальчиков с алыми блестящими ногтями я хотел стонать, потому что это оказалось невыносимо приятно и отзывалось спазмами в паху.
Под горячими струями воды Арина отогрелась. На щеках появился румянец, и она заразительно улыбалась. За последние десять часов я и сам улыбался больше, чем за прошедший год. С непривычки даже щёки разболелись.
Звонок в дверь сгоняет улыбку с моего лица. Кого чёрт принёс в это прекрасное время? Я никого не жду. Всё, что меня сейчас интересует, уже находится прямо рядом со мной.
– Я быстро, – обещаю девушке и коротко целую распухшие губы.
Завёрнутый в полотенце, я распахиваю дверь. София.
– Здравствуй, Игорь, – тараторит она, протискиваясь в коридор. – Я с утра вернулась от мамы и сразу к тебе. Думаю, ты же соскучился, может, проведём вместе выходные? Наверстаем упущенное…
В её руках дорожная сумка со сменной одеждой. Она всегда приезжает с ней. И никогда не пользуется. Потому что у меня никогда не возникало желания встретить с ней утро.
София опускает взгляд и замечает женские туфли. Я легко читаю мелькающие мысли, отражающиеся на её лице.
– Ты не один, – с упрёком говорит она.
Не спрашивает.
– Не один.
– Она осталась до утра, – снова не вопрос. – Какая же ты сволочь, Щедрин! Я потратила на тебя четыре года! Думала, ты привыкнешь и сделаешь мне предложение. Как минимум, съехаться! Меня ты выставлял сразу: лето, зима, дождь, снег… Ты ни разу не позволил мне остаться на ночь в своей постели.
– Сонь, я ничего тебе не обещал, – напоминаю ей.
– А ей? – София со злостью тыкает пальцем мне в грудь.
– А