Хозяин. Вася Дикий

      Ее лицо озарило неподдельное счастье, а глаза засветились любовью. Первое время долгие разлуки с хозяином лишь возвращали ей разум и понимание того, куда она попала. Лина почти физически могла ощущать, как чувство любви уходит, как наваждение покидает ее тело и душу. И каждый раз при возвращении хозяина ей приходилось привыкать вновь, снова проходить через круги ада, страх и отвращение лишь для того, чтобы опять в него «влюбиться». Когда же пришло осознание, что это замкнутый круг, разлуки стали только усиливать чувства, потому что их потеря перестала приносить облегчение. Она только приумножала муки в и без того нелегкой жизни. Лина приспособилась. Приспособилась к этим нечеловеческим условиям с помощью чувства, которое многие называют болезнью. И в некоторых случаях ничем иным его называть не приходится.

      – Я тоже соскучился, – нежно поцеловал ее хозяин.

      Сегодня он был в хорошем настроении, и это сулило прекрасное время в его обществе. В такие моменты Лину уже ничто не беспокоило, и она вилась вокруг него, внимала каждому слову и прикосновению. Он уже давно понял, что Лина стала безобидной, и перестал быть начеку. Не опасался очередной спицы, всаженной в живот, когда он меньше всего того ожидает. Но, несмотря на это, хозяин продолжал запирать ее. Сам верил, что в этом давно нет необходимости, но так было спокойнее. Им обоим. Ему – потому что он понимал, что Лина может захотеть видеть его раньше, чем он сам того пожелает. Ей – потому что гораздо проще с чем-то мириться, когда нет иной альтернативы. Она уже не знала другой жизни и знать не хотела. И скорее боялась, что та ей понравится, нежели иначе. У нее была ее каморка, рукоделие и хозяин. Что еще нужно для счастья?

      Он тоже не знал, что еще могло быть нужным женщине, поэтому не считал необходимым давать больше того, что уже предоставил.

      На хозяине были брюки и белая рубашка с расстегнутым воротом. Он давно не приходил в форме. Хозяин перестал надевать ее после одного случая, когда сильно избил Лину и замарался кровью. Это было еще в самом начале их истории, и с тех пор она ни разу не видела на нем кителя и погон. Несмотря на многочисленные россказни о своей работе, ее покровитель никогда не говорил ничего конкретного. Возможно, это было профессиональной привычкой, заставлявшая скрывать детали, которые не стоит знать посторонним. Даже спустя все эти годы он все еще избегал конкретики в отношении своей личности. Лина до сих пор не знала ни его имени, ни возраста, ничего, что могло бы помочь ей отыскать его, окажись она за пределами своего заточения.