Черешенки. Бадри Горицавия
дорог сподвигли нас поставить подписи под полуторагодовыми контрактами. Его самолёт вылетел из столицы, мой – тоже из столицы, но уже три года как совсем другой страны. Через несколько часов их колёса уже катили по бетонному полотну бергенского аэропорта. Еще через несколько часов таких, как мы, будущих вахтовиков, было уже человек тридцать, все из бывшего СССР. Мы гурьбой стояли вокруг долговязого норвежца, в руке которого была длинная палка с фанерной табличкой на конце. На табличке с двух сторон аккуратная надпись на русском «Добро пожаловать», чуть ниже – NORTH OIL и логотип этой компании (нашего будущего работодателя) – чёрная капля на фоне белой снежинки. Дождавшись ещё один самолёт, на этот раз из Минска, с восемью белорусами-нефтяниками, мы тут же получили на руки распределительные документы в синих, красных и жёлтых папочках. Цвета означали платформы, на которых нам предстояло трудиться. Мне и Юрке, которого я ещё, конечно, не знал, достались красные. Платформа № 7 – «щука», как мы её прозвали, от норвежского «щу» – семь. Ближайшей сушей от нас были два острова, которые населяли жители коммун (общин). У островов были чудные названия – Хитра и Смёла. Мы ещё шутили, что на одном куске земли живут хитрые, а на другом – смелые, а вместе им никак почему-то не ужиться. Наша «щука» была плавучей и занималась поисково-разведочными работами. Высоченная махина высотой больше девятиэтажки то и дело совала свой длинный стальной нос в дно Норвежского моря, а нашей непосредственной задачей была собирать, разбирать и тщательно очищать многометровые секции этого самого носа. За четырнадцать месяцев мы раз двадцать сменили место разведки. Но в этих переменах совсем не было, если можно так сказать, самих перемен. Бескрайнее холодное море, пронизывающий ветер и никогда не прекращающийся шум бура и генераторов.
И вот мы с Юркой снова вместе. Хотя ещё тогда, уже достойно оттрубив свою длинную вахту и прощаясь в Бергене, обещали скоро встретиться, звали друг друга в гости, обменивались адресами. Но, как чаще бывает, закружила жизнь, завертела, вырастали всё новые проблемы, отлетали и снова появлялись. Скорой встречи так и не вышло.
– Ну как ты, брат? – задал я дежурный в таких случаях вопрос, как будто можно односложно на него ответить за все годы разом. Я это понимал, но всё равно его задал.
– Да вот, Стёпку в ветеринарку лечить носили, – так Юрка неожиданно ответил мне и добавил, не дав мне опомниться: – Представляешь, покупали его за пятьсот рублей, а чтобы вылечить, отдали две тысячи.
Я понял, что он рассказывает мне о том самом наполовину лысом попугае в клетке. Мне так понравился этот оборот нашего разговора, словно мы и не расставались на восемнадцать лет, а только ещё вчера виделись, что я с удовольствием его поддержал:
– Так, может, легче нового купить?
– Нет, не надо мне нового. Я Стёпу люблю. Он друг мой, – тоненький протестующий голосок донёсся снизу. Маленькая Саша стояла, надув губки, и сверлила своими синими пуговками глаз то меня, то отца. Видимо, этот вопрос уже обсуждался ими и до меня.
Я кинулся заглаживать свою ошибку.
– Ну если только друг. А