Семь смертей доктора Марка. Leon Rain
следит за модой. Такие туфли сейчас не носят, но потом подумал, что не всё ли ему равно, что на ней надето, ведь это последний раз, когда он с ней гуляет. Просто рассчитается за пирог и всё. Она ему совсем не нравится, хотя фигура у неё хорошая и платье с васильками хорошо подходит к её глазам. И они опять говорили про Ленинград, Марк тараторил, не замолкая ни на минуту, а она, не перебивая, слушала его. Марк купил пирожные, но заявил, что Ольгин пирог намного вкуснее. А когда получил приглашение на следующее воскресенье на пирог, но только с другой начинкой, не нашёлся, что сказать, и принял его. И в следующее воскресенье, сидя у Ольги, они опять говорили о Ленинграде. И Ольга опять слушала, не сводя с него глаз, ведь она за всю свою жизнь никуда не выезжала дальше Саратова. Сама она из немецких колонистов, её фамилия Готлиб, что обозначает «любимый богом».
А теперь уже слушал Марк. Оказалось, что вокруг Саратова много немецких посёлков, и немцев в Россию пригласила императрица Екатерина, которая сама была из немцев. Они полностью обрусевшие, но по-немецки она понимает, потому что её родители дома говорили исключительно на своём родном языке. Они – последнее поколение, говорящее по-немецки, а Ольга и все дети их семьи учились и говорили уже только по-русски. Раньше её семья жила хорошо и зажиточно, но потом их загнали в колхозы. Так и сказала, загнали, словно советская власть только себе хотела сделать хорошо. Ведь в колхозах намного лучше, во всех газетах писали, как поднялись удои и как теперь сообща людям легче обрабатывать землю.
Но то, что он услышал от Ольги, было настолько невероятным, что он даже не поверил. С её слов получалось, что советская власть никак не для трудящихся. Это плохая власть убийц и воров. У них всё отняли, потом, при НЭПе, они снова чуть-чуть вздохнули, и их снова ограбили, а пару лет назад ещё и сослали её деда, потому что он был пастором, ну, это как поп в церкви.
Марк с трудом жевал пирог. Какая антисоветчина! Уйти отсюда и больше не иметь с этой девицей-подростком никаких дел. Он только запьёт пирог чаем, потому что немного сушит рот. Вот он запил и сейчас скажет, но почему его рот чем-то занят? Неужели Ольга его целует? Сумасшедший воробышек… Ну не может же он оттолкнуть девушку. Это будет совсем не по-джентельменски. И потом… кажется, Марку самому это нравится. На секунду они оторвались друг от друга, Ольга виновато взглянула на него и вновь утонула в его объятиях. Больше не было Ларисы, и пирога тоже больше не было. И ходики, тикавшие на стене, куда-то исчезли. И исчез яркий дневной свет. Это Ольга, задёрнув занавески, увлекла его в спальню. Если честно, то Ольга и сама не понимала, что и зачем она делает. Это было неправильно и против всех законов её веры. Но верила ли она? Немножко, только из уважения к своим родителям, а вообще, медик не может верить в бога. Вот при них проводили вскрытие, но никакая душа из тела не вылетела. Чушь это всё, бога нет. А что есть? Есть Марк, он такой большой и добрый, нёс её из лодки до берега на руках. Но ведь не за это же она рассчитывается! Нет! Но тогда что она делает?