.
выйти на поле с этой шапочкой на голове. Ты не будешь играть, я исключаю тебя из состава немедленно».
Он вышел из себя, сорвал шапку, и моим глазам предстала абсолютно лысая голова. «Что, вся эта шумиха из-за бритой головы, которую никто не должен был видеть?» – поразился я. Его план состоял в том, чтобы носить шапочку до самого последнего момента и снять ее прямо перед стартовым свистком. Дэвид начинал причинять одни огорчения. Я видел, как его засасывает «звездная» жизнь в окружении прессы и рекламных агентов.
Дэвид играл в великом клубе, у него была отличная карьера. Он забивал по 12–15 мячей за сезон, рвал задницу в матчах и на тренировках. И все это у него отобрали, из-за чего он лишился шанса стать по-настоящему великим игроком. По моему мнению, он в результате так и не смог достичь такого уровня, чтобы, глядя на него, можно было сказать: да, это по-настоящему великий игрок.
Все это началось, когда ему было примерно 22–23 года. Он начал принимать решения, которые не позволяли ему полностью развить свой талант великого футболиста. И меня это разочаровывало. Между нами не было никакой вражды, лишь огорчение с моей стороны. Это угнетало меня. Я смотрел на него и думал: «Сынок, что же ты делаешь с собой?»
Когда Дэвид появился в «Манчестере», он был всего лишь наивным юношей, сходящим с ума по футболу. В 16 лет его невозможно было вытащить из спортзала, он постоянно тренировался. Он обожал игру и жил мечтой о ней. А затем он решил пожертвовать всем ради новой карьеры, ради нового образа жизни, ради славы и известности.
С другой стороны, не могу сказать, что он принял абсолютно неверное решение, учитывая, какого богатства он достиг. Он стал настоящей иконой для многих: люди пытаются подражать ему, внимательно следят за малейшими изменениями в его стиле. Но я человек футбола и не считаю оправданным жертвовать футболом ради чего-то другого. У тебя могут быть хобби. У меня это лошади. У Майкла Оуэна это лошади, у Скоулза это лошади. Кто-то любит искусство, любит рисовать – у меня в кабинете, к примеру, висит чудесная картина кисти Кирана Ричардсона. Но ты не должен отказываться ради этих увлечений от того, что оставляет основу твоей жизни, – от футбола.
За год до ухода из нашего клуба Дэвид принял участие в чемпионате мира в Японии и Южной Корее, всего через несколько недель после того как весной он сломал вторую плюсневую кость левой стопы в матче Лиги чемпионов на «Олд Траффорд». Та еще драма была.
У Дэвида было то же повреждение стопы, что четыре года спустя получил и Уэйн Руни, однако процесс восстановления после травмы у этих двух футболистов протекал по-разному. У Дэвида от природы отличная физическая форма, тогда как Уэйну требовалось приложить гораздо больше усилий, чтобы вернуться к ней. Поэтому я считал, что Дэвид сможет быть готов к чемпионату, и публично заявил об этом.
Когда сборная Англии прибыла в Японию для участия в чемпионате мира, Дэвид все еще мог страдать от последствий травмы. В отношении некоторых игроков порой трудно сказать наверняка, все ли с ними в порядке: