Отряд. Ник Каттер
во всяком случае, они постоянно находились рядом, с тех пор, как им исполнилось два года: мама Макса каждое утро подбрасывала его до дома миссис Эллиот и всегда оплачивала услуги няни наличными, как того требовала подпольная экономика острова. Миссис Эллиот рассказывала, что мальчики были лучшими друзьями, делились кубиками, пили из одной чашки, но Макс этого не помнил так же, как свое рождение или появление первого зуба. Но когда вспыхивало какое-нибудь воспоминание – как будто выключатель щелк! – то в нем обязательно был Эфраим.
Более странной парочки было не сыскать. Порывистый Эфраим, настоящий сгусток хаоса, – сто сорок фунтов напряженных мышц, упакованных в длинное беспокойное тело. Даже воздух, казалось, мерцал вокруг рук и плеч Ифа, совсем как от крыльев летящего колибри. А крупный Макс – не толстый, а скорее плотный – обладал сверхъестественным для своего возраста спокойствием; мальчишку легко было представить в позе лотоса на пляже Норд-Пойнта – безмятежного, с закрытыми глазами, погруженного в дзен.
У них не должно было получиться. Таким разным характерам, точно магнитам с одинаковой полярностью, следовало оттолкнуть друг друга. Но случается и обратное.
Летними ночами Макс и Эфраим пробирались сквозь заросли сухих трав, покрытых белым инеем соленых морских брызг, к утесам за домом Макса. Ребята разбивали палатку на самой высокой вершине, откуда огни окон казались булавочными головками посреди темноты. Мальчишки лежали под сводом бескрайнего неба – гораздо более необъятного, чем в городе, где то же самое небо подпирали здания, а отсветы фонарей замазывали звезды. Некоторые созвездия ребята различали – их научил этому скаут-мастер Тим, хотя только Ньютон потрудился заслужить знак отличия по астрономии. Они же узнавали только самые простые – Большую и Малую Медведицу.
– Совсем не похоже на медведя, – как-то вечером сказал Макс.
– С чего бы? – Ответ Эфраима прозвучал сердито. – Люди пытаются, типа, выстраивать звезды на свой вкус. Думаешь, Большой Босс, Великий Создатель, Будда, Летающий Макаронный Монстр или кто-то там еще сказал: «Сделаю-ка я так, чтобы эти пылающие шары газа складывались в медведя или гребаную ложку, чтобы болваны на камне номер пять тысяч семьдесят девять не путались»? Дануконе-е-ечно, – фыркнул он, соединив все слова в одно.
Они разговаривали о том, о чем должны разговаривать лучшие друзья. О глупостях. О любимых конфетах (Макс – мармеладные «рыбки», особенно редкие фиолетовые; Иф – карамельный попкорн, который, как заявлял Макс, конфетами не был, но Иф утверждал, что тот тоже сладкий, так что подходит); о том, у кого сиськи больше – у Сары Мэтисон или Трини Данлоп (оба соглашались, что технически у Трини больше, однако Эфраим придерживался мнения, к сожалению не подтвержденного практикой, что у Сары мягче); о том, существует ли Бог (оба верили в высшую силу, однако Иф считал, что церкви обращаются со своими прихожанами как с банкоматами); и о том, кто победит в поединке – зомби или акула?
– Естественно, зомби, – сказал Иф. – Он ведь уже мертв, верно?