Мертвые яблоки. Надежда Воронова
было не спокойно: нарушений, провокаций, даже убийств было очень много, кроме того шел процесс создания пограничных застав вдоль реки Сан. Помню очень яркий случай, который характеризует общее положение, в котором мы все находились. Только-только успел выпасть первый снег. Окна нашей квартиры с одной стороны выходили на железнодорожный мост и пустырь перед ним. Однажды утром, мама подошла к окну и невольно вскрикнула, отец подбежал к ней, его лицо напряглось, после чего он очень быстро и молча покинул квартиру. Оказалось, что на пустыре, на белоснежном снегу, мама увидела два обнаженных женских труппа. Потом отец рассказал, что это оказались жены двух офицеров из 99 стрелковой дивизии, которая также базировалась в городе. Несчастных женщин изнасиловали, убили и изуродовали тела поляки-националисты. Также были случаи, когда цирюльники из тех же поляков-националистов перерезали опасными бритвами горло офицерам дивизии, которые неосмотрительно пришли к ним побриться, ничего, естественно, не подозревая об их настроениях. Так что да, работа у отца была очень тяжелой и очень опасной.
Естественно, что в сложившейся ситуации все заботы по дому лежали на материнских плечах, однако, довольно скоро, отец нанял молодую полячку, которая владела русским языком и помогала матери по хозяйству. Девушка хорошо готовила, убиралась. А у мамы появилась возможность целиком и полностью посвятить себя нам с братом. Мы часто гуляли, читали, мне даже стали приглашать педагога, который учил меня игре на рояле.
Но отец про нас тоже не забывал, когда выдавалось свободное время, мы любили ездить вместе с ним за город. Там находились, брошенные хозяевами, польские дачи, а окрестности были просто усеяны клубникой. Отец собирал ее в свою фуражку, я досыта наедался, затем мы вновь набирали полную фуражку сахарных ягод для мамы. Кроме поездок за клубникой, папа любил брать меня с собой на рыбалку. Дело в том, что дом, где мы жили, упирался в берег реки Сан, до которого было около 150 метров, не больше. Река была отделена колючей проволокой – обозначение границы. Ранним утром мы спускались с удочками и рыбачили обычно на полдороге между домом и железнодорожным мостом. Хотелось бы особо отметить, что каждый раз отец был начеку: кобура расстёгнута и, периодически, он пристально осматривался по сторонам – казалось, что постоянная тревожность и чувство опасности переполняли даже воздух. Напротив нашего дома, через улицу находился польский костел, но он не работал. Возле этого костела была небольшая площадка, по которой маршировали солдаты 99 стрелковой дивизии. Я любил смотреть, как маршируют солдаты, иногда, они угощали меня конфетами – леденцами.
Я, как и все дети, был очень любознательным: пытался ловить птичек, кротов и прочих живых существ, которые попадались на моем пути, и вот, однажды, мне даже улыбнулась удача. Я принес крота домой и, так как девать его было некуда – я накрыл его детским горшком. До сих пор не знаю, что с ним произошло, в какой момент я что-то сделал ни так, но, когда я вновь пришел его проверить – мой крот оказался мертвым, а из его носа тонкой струйкой сочилась кровь. Вот так, первый