Перст судьбы. Алёна Алина
шиворот, поднимало и настойчиво тащило вперед. Это длилось бесконечно. Не знаю, насколько бы еще меня хватило, но резкая боль в плече нарушила эту монотонную борьбу. Это был косяк двери, того самого охотничьего домика.
Охотничий домик
В лесу мело не так сильно как на открытом пространстве, но приходилось пробираться по непроходимому бурелому, мы падали, поднимались и брели дальше практически не разбирая дороги, надеясь на то, что идем в правильном направлении. Силы были на исходе, когда прямо перед нами показалась изгородь.
В доме было темно и холодно, но это было лучше, чем бороться с нарастающей непогодой снаружи. Рухнув прямо на пороге, я выдохнула с облегчением, и позволила себе закрыть глаза.
«Бабушка Маня сидела на сундуке, сложив руки на коленях, она глядела в окно. Светило солнце, его свет, касаясь моего лица, мазнул по щеке. Шепот почти не слышный, мешал наслаждаться покоем и солнцем. Бабуля, как-то внезапно оказалась очень близко, глаза ее были черными провалами, и щелкнула меня полбу: «Очнись»».
Я резко дернулась и ударилась головой. Мужчина, которого я тащила на себе по лесу, пытался трясти меня за куртку, повторяя: «Очнись, очнись».
Шевелиться совсем не хотелось. Я нашарила в кармане фонарик, осмотрелась: русская печь с лежанкой и приготовленной охапкой дров, напротив массивный стол со скамейкой, над столом большой свисающий бахромой винтажный абажур, в углу топчан с подушкой-домиком прикрытой накидкой, на стене же над ним, висела огромная медвежья шкура, упиравшаяся головой в потолок. Достаточно уютно. В абажуре, как я и предполагала, была настоящая керосиновая лампа, что позволяло нам не прибывать в темноте, еще одна висела на стене у входной двери. Прямо над развалившимся там мужчиной.
Незнакомец пошевелился, пытаясь сесть, начал кашлять, изо рта опять показалась кровь. Состояние мужчины вызывало у меня беспокойство, я не врач, но кровь во время кашля не могла означать ничего хорошего. Бодрствовал он или спал было не понятно. Я присела рядом и дотронулась до его руки, она была ледяная. Стянула шапку, на затылке колтун с запекшейся кровью, похлопала по щекам, мужчина поморщился, но глаз не открыл. В голове опять назойливо зажужжало: «Помоги».
«Нужно растопить печь». Как это сделать я представляла только в теории, в доме у бабушки печка была, но я наблюдала растопку только со стороны. В печи нашлось несколько настоящих чугунков, я выбрала самый большой и наполнила его снегом. Раза с третьего, огонь все-таки разгорелся.
Все то время, что я возилась с печкой, мужчина все так же сидел у двери, но теперь казалось, что он просто спит, лицо расслаблено, дыхание ровное без хрипов, руки больше не были такими холодными. Я решила не тормошить его, по крайней мере, пока дом не наполнится теплом.
За окном, по-прежнему бушевала метель и кажется, становилась все сильнее, завывание ветра отчетливо слышались за стенами, в печи мерно потрескивал огонь. Я присела на лавку. Метель до утра, скорее всего не утихнет, я оказалась запертой, в доме с раненым незнакомцем, которому вероятно нужна