Холод и яд. Виктория Мьюд
сигарет исчезала медленно, за неделю-полторы. А тут каких-то два дня, переполненных родительскими воплями, тупыми болями в голеностопе и Ильёй.
После пары затяжек колючий дым уже начал раздражать. Фил зажал сигарету в пальцах, задумчиво глядя на тонкую змейку дыма, растворявшуюся в, кажется, осязаемом от мороза воздухе. Было странное ощущение завершённости и какой-то горечи.
«Испортились, что ли?» – наморщился Фил и, сердито выбросив сигарету, запинал её склеившимся снегом.
– У тебя всё норм? – спросил Артём, набирая сообщение Виктору.
«И что, так заметно?» – наморщился Фил, передёргивая плечами. Но, разумеется, соврал, что всё хорошо. Потому что, в принципе, проблемы с родителями вполне вписывались в стабильность его мира. А странное ощущение горечи – наверное, просто мир достал.
– Привет, командир, – хохотнул из-за угла Виктор, натягивая на подбородок клетчатый шарф, связанный бабушкой. – И тебе привет, господин умирающий. Чего случилось-то?
– Разговор, – сухо отозвался Фил.
– А… Понял. Кина не будет – электричество кончилось! – Виктор откровенно смеялся и, кажется, его уже совершенно не волновал разбитый позавчера нос.
– А чего ты такой весёлый? – подозрительно прищурился Фил.
Виктор, засунув руки в карманы, беспечно пожал плечами и сказал, что у него хорошее предчувствие. Фил фыркнул: «Сейчас бы от предчувствия радоваться, ага…»
Парни двинулись на своё место, за гаражи, хозяева которых редко объявлялись в это время суток. Это не гаражный кооператив, где свой автомобиль оставлял отец Фила: вот там была защита, да. Фил как-то пытался туда проникнуть, на машине покататься – не пустили. Зато здесь было раздолье: впереди красно-синие, местами проржавевшие железные боксы, присыпанные снегом. По обе стороны – по пять задних стенок гаражных боксов, исписанных разными граффити, и пара заиндевевших берёз.
ДАВАЙ, ВСТАВАЙ —
ЭТО НЕ ТВОЯ СМЕРТЬ
Свежее граффити тёмно-синей краской на стенке красного гаража сразу бросилось в глаза. Оно местами потекло, местами смазалось, но смотрелось очень органично поверх кривого черепа, нарисованного тут ещё до появления банд. Буквы были большими, обведёнными серебром, красивыми – явно рисовал кто-то занимающийся этим, а не просто любитель пописать на стенах.
– Чего завис, – Артём небрежно пихнул друга в плечо, и тот мотнул головой, возвращаясь в реальность.
Ильи не было.
– Опаздывают… – настороженно протянул Виктор.
Пришла очередь Фила глумиться:
– Да ты что. Короли не опаздывают, это слуги приходят слишком рано!
– Неужели ты выдал что-то умное, Шаховской?
От этого издевательски-надменного тона внутри Фила всколыхнулась волна гнева, и руки сами сжались в кулаки, сбросив морозное оцепенение. Одно появление рыжего прохиндея заставляло всё в душе клокотать. Виктор предупреждающе положил ладонь на плечо и мотнул головой. Фил, кажется, этого даже не заметил – просто