Шизо и Зоо. J.Denole
какой-то цветок и позвонил в дверь Катюши. Ой, что я с ней делал, невозможно представить! У неё такого ещё никогда не было. Раз за разом мой член поднимался снова, не желая отпускать ни на минуту трясущееся белое тело с огромной дырой между ног. Теперь понятно, почему она была одинока. Не из-за того, что рыжая и конопатая грубиянка с окурком в зубах и поводком в руках. В такую глубокую пещеру трудно отыскать постояльца.
– Фредди?
– Да, моя королева?
– Ты заметил, что я похудела?
– Ну конечно, заметил. С тебя же льётся пот ручьями, особенно со спины. Тебе бы неплохо было бы заняться спортом.
– Ты с ума сошёл, какой ещё спорт? Я еле нахожу в себе силы покормить собаку после твоего ухода. У меня всё тело болит, особенно там.
– Не может быть, чтобы у тебя там что-то болело!
– Я же нежная и страстная, конечно болит. Поцелуешь?
– Фу, не!
– Что ты сказал? Повтори!
– Говорю – не сегодня.
– Я всё слышала, не делай из меня дуру. Иди отсюда и никогда больше не приходи.
– Да ты через три дня уже завоешь: «Где мой Фредди – слоновый рог!» Придумала же! Рог слоновый. Такого вообще на свете нет!
– Да пошёл ты! Выметайся!
– Пока, моя царица. Люблю тебя!
Дверь в конуру захлопнулась, и я вернулся в свой просторный дом, где царило вечное недовольство. Возвратившийся с работы папа постоянно высказывал свои претензии маме, которая тупо лежала на диване, оттраханная соседом или ещё кем-нибудь другим и втыкала в свой телефон. Я вздохнул, пройдя мимо отца, стоящего подле софы, пылающего гневом от маминого безразличия.
– Фредди?
– Ты откуда сейчас пришёл?
– От тёти Кати.
– Что ты там делал, опять смотрел за пекинесом?
– Нет, пап, теперь я смотрю за тётей Катей.
– Что?
– Да нет, ничего. Мы просто подружились, она извинилась за то, что скомпрометировала меня тогда. Я её отшлёпал и простил.
– Это как отшлёпал? Понарошку?
– Типа того.
– Ну хорошо, сыночек, мой руки, накрывай на стол. Скоро ужин. Вернее – праздничный ужин!
– Ок, пап.
Сегодня за ужином было не как обычно. Беседа лилась так живо, как струя воды из туалетного бачка. Каждый пытался что-то подпортить. Вернее – не что-то, а просто очередной мой день рождения. Но до ругани дело не дошло. Мама поведала нам о своём решении участвовать в забегах на время, с чего мы с папой мило поржали, спросив, не в гонках ли улиток она собралась соревноваться. Ведь её бег походил на червяка, который нацепил на себя дом с огромными сиськами, и они бьют его при ходьбе по голове. После чего она полчаса рекламировала свой новый бюстгальтер, с якобы вшитой внутрь протекцией от подлетания вымени вверх к лицу или выше носа, что зависело от разгона тушки. Папа, в свою очередь, объявил новость, что продвигается вперёд в своей идее, которую ему навязал я, и даже начал делать успехи в фотографиях с животными, одну из которой