Как (не)родные. Оля Продан
я лягу спать.
– Ну нет. У тебя своих выключателей полно. Я вообще не планировала идти на похороны. Специально приехала раньше в морг, чтобы не пересекаться с твоими… Ну, с твоей семьей.
Он не возражает. Через несколько минут кажется, что все кончилось, но из горла раздается слабый хрип, который превращается в едва различимые слова.
– П… ги… ечь… ог… е… ле…
– Что? – приходится подойти ближе.
– По. Мо. Гь. Ле. Эчь.
– Господи, помочь тебе лечь? А как? Как ты себе это представляешь? О боже.
Одну руку я кладу ему на бедро, а другой придерживаю за плечо. Он медленно опускается спиной на стол, а мне все сильней приходится давить на ноги. Под ладонями холодное, твердое, как камень, тело. Чувствую отвращение – скоро это закончится, скоро закончится. Наконец, он ложится и замирает. Я делаю шаг назад: руки напряжены, так и держу их параллельно полу, стараюсь не прикасаться к себе. Я смотрю на его лицо – собравшиеся морщины на лбу и у рта – и чувствую жалость.
***
Я мыла руки в туалете минут пятнадцать, это было похоже на навязчивую идею. Из морга удалось улизнуть до приезда его родственников – не хочу с ними разговаривать. Пока жду такси, скуриваю пять сигарет одну за одной.
В машине звоню Саше: когда берет трубку, слышно, что он не в настроении.
– Я просто сказать, чтобы ты спокойно ехал в свою командировку. Она меня бесит, но не хочу из-за нее ругаться.
– Ты правильно сделала, что позвонила.
– Но вещи тебе придется собрать самому, я не скоро вернусь домой.
Панихиду выдерживаю с трудом: душно, в носу свербит от церковных запахов. Когда начинают заколачивать гроб, я подхожу к изголовью и подаюсь чуть вперед. Под звуки вбиваемых гвоздей я шепчу ему слова, которые он когда-то говорил мне перед сном.
– Не бойся, монстров не существует. Пусть тебе приснится то, что ты любишь.
Выхожу из храма на мороз, дым изо рта. Хорошо, даже верхнюю пуговицу застегивать не хочется.
Комментарий психолога Марины Руфановой
Когда слоненок рождается на свет, он многое может сам. Ходить, есть, следовать за стадом. А спустя некоторое время он совсем становится самостоятельным и больше не нуждается в опеке родителей.
Совсем другое дело с людьми. При рождении мы совершенно беспомощные. Родители с младенчества влияют на наши выживаемость, характер, успешность в жизни. Нуждаемость в них остаётся с нами навсегда. И в три года, и в 17 и 64. Нужда лишь меняется с возрастом. Если в раннем детстве забота родителей – это вопрос жизни и смерти, то, взрослея, мы ждем других вещей.
Рассмотрим этот феномен на героине рассказа – молодая девушка, замужем. Несмотря на долгую и, похоже, вынужденную разлуку с отцом, она решается в последний раз увидеться с ним. Несмотря на отстраненный вид, мы понимаем ту острую боль, которую переживает девушка, теряя отца, а вместе с ним и надежду на простые слова: «Ты у меня самая умная и красивая, я горжусь тобой». Спустя годы разлуки, обиды, ярости – потребность в этих словах все еще остается в героине.
В случае если девушка