Традиции & Авангард. №2 (9) 2021 г.. Коллектив авторов
принялся болтать без умолку. О, мне было что сказать!
– Запомни, лейтенант, – осадил меня Алиев на перекуре. – Первое офицерское звание – это старший лейтенант.
– Как же? Почему это? – возмущался я, раскрасневшись. – А лейтенант?
– А лейтенант – это кличка.
Последующие мои воспоминания отрывочны. Помню, как Мерзликина поднимали, а он оседал на пол, как замерзшая в пятидесятиградусный мороз на лету птица. Помню тепло маринада на лбу. Еще – ботинки, скачущие на уровне глаз. Усы командира с капельками водки на поседевших кончиках. Барабанные палочки, лупящие по тарелкам. А потом те же палочки, лупящие по кастрюлям. Помню Глашины ладошки, бьющие по моим щекам.
На следующий день я очнулся в офицерском общежитии. Сознание, как разбитый кувшин, рассыпалось на дне головы грудой осколков. На полу валялся китель со звездочками. Я почувствовал, что не могу оторвать язык от неба.
Дверь открыл краснощекий капитан Иванов, следователь военной прокуратуры. Не говоря ни слова, он кинул на кровать бутылку «Ессентуки номер семнадцать». Солоноватый поток заструился по моей внутренней пустыне, возвращая жизнь в города и села. Я опустошил всю бутылку. Поднялся, заметил, что на полу нет ботинок, а на моих руках – вздувшиеся пузыри ожогов.
– Вы ко мне? – спросил я хрипло.
– Я за вами, – ответил Иванов, не отрывая взгляда от документов. – Едем в Шатой. Мотолыга перевернулась. Вы, Николаев, решили здесь забухать, что ли? Не лучшее решение.
– Я не решил.
– Вы вчера наблевали на бас-гитару.
– Правда, что ли? Точно я? А ботинки мои не видели?
– Возле мангала валяются.
– М-мангала?
– Вы сняли их, чтобы пройтись по углям.
– Зачем? – схватился я за голову.
– Доказывали, что способны на подвиг. А потом сделали предложение Глафире Андреевне.
– Хватит, прошу.
– Вручили ей на помолвку картину со стены столовой. Потом уснули на тележке для посуды. Кажется, все. Машина ждет. Два «двухсотых» на месте аварии.
УАЗик взлетал и падал на ухабах. Меня подташнивало.
– Развлечений никаких, вокруг горы. Хотя в полку праздник каждый день. Поэтому я не бухаю. Вообще, – сказал Иванов. – Нам, мордве, бухать противопоказано. Дурные становимся.
– Как же вы игнорируете все эти тосты? – спросил я.
– Переворачиваю стакан, и все. Это значит – не пью.
– У нас с вами много общего.
– Например?
– У нас обоих короткие аллели. Мое имя Кытахы. Большая деревянная чаша. А фамилию Николаев глупый паспортист придумал. А вас как зовут?
– Иванов.
– Нет, по-настоящему.
– По-настоящему я Иванов и есть. Ну и воняет от тебя. Ну-ка, отверни свою чашу в сторону.
Колеса взбивали пыль, дорога петляла. Горы раздвинулись, открылось Аргунское ущелье. Дорога здесь сужалась и уходила вниз, начинался самый опасный участок. Ширина дороги не превышала трех метров.