Фредерике. Морские рассказы. Алексей Макаров
а узкой и жилистой.
– А это мой второй электромеханик Ромио и электрик Марио, – показал Аунг на двух молодых невысоких филиппинцев, поднявшихся при этих словах.
– Рад встрече с вами, парни.
Я по очереди пожал им руки, на что они в ответ пожали мне обеими руками протянутую ладонь.
– А это наши вахтенные мотористы. – Евгенич показал на пару филиппинцев, скромно стоящих за спинами механиков. – Кермак и Марк. – Он по очереди показал мне на каждого из них. – А есть ещё Хасан, но он стоит вахту с ноля до четырех, поэтому сейчас спит.
– Понятно, – медленно произнес я, усаживаясь на освободившееся кресло. – А фиттера, как я понял, нет.
– Нетути, – развел руками Евгенич. – Руку сломал. Сначала в госпиталь отвезли, а потом и домой отправили. Но обещают на днях прислать ему замену, и для усиления нашей команды, – он обвел руками присутствующих, – еще одного фиттера.
– Понятно, – принял я у второго информацию и посоветовал ему: – Давай, Евгенич, распределяй людей по работам. План же у тебя есть?
– Планов у нас миллион, – отреагировал на мои слова Евгенич, – по судну список на шестьдесят замечаний, а по машине – двадцать пять. Так что тут спокойно не посидишь. Пахать надо. К третьему числу надо все их устранить. Вот и пашем до десяти вечера. У этих, – он кивнул в сторону мотористов, – переработка идет, а нам, механикам, её не положено, так что за оклад пашем.
Он отвернулся к механикам и эмоционально по-русски, подкрепляя жестами те слова и команды, которые не знал по-английски, начал распределять людей на сегодняшние работы. А я, взяв в руки машинный журнал, начал листать его и, найдя в нём список замечаний, принялся изучать его.
Закончив с разводкой, Евгенич позвал меня:
– Михалыч, пошли на «разведку», посмотришь местные красоты, – направляясь в выходу из ЦПУ.
– Пошли. – и, оторвавшись от бумаг, я пошел вслед за Евгеничем.
ЦПУ находилось как раз по середине ГД (главного двигателя). Две палубы вниз – там была основная платформа, а две палубы вверх – крышки цилиндров. Так что ГД был высотой с четырехэтажный дом и мощностью около 20 000 лошадиных сил. По советской модификации это был двигатель МАН 6 ДКРН 900/1400.
Поднявшись к крышкам, Евгенич сразу стал объяснять:
– Тут вот пара электрических воздуходувок, которые работают только на малом и среднем ходу, а на полном должны отключаться. Но они не отключаются, поэтому больше, чем средний ход, ГД дать не может. Температуры газов начинают зашкаливать за четыреста градусов. Богдан знает. Это мне при смене передал второй, – пояснил он свои знания. – Наверное, – предположил Евгенич, – турбинам наступил кирдык, но всем по барабану. Судно идет не больше девяти узлов. Вот если бы на Японию так ходить в советские времена, – пошутил он, – то иены сами бы сыпались в карманы.
Мы обошли крышки, поднялись палубой еще выше, где находились различные кладовые, рефустановка и токарка. Везде была грязь. Все было разбросано. Всё вокруг было таким неухоженным, что это