Подземка. Елена Леонидовна Шейнкнехт
худенького паренька со светлыми волосами, его светло-серые глаза были потухшими и казались в темноте комнаты мутными, только красный цвет в зрачках выдавал непомерную усталость от испытаний. Следом за юношей находилась молодая девушка, она еле стояла на ногах и изо всех сил прижимала руки к низу впалого живота. От бессилия у нее подгибались ноги, и она периодически заваливалась то в одну, то в другую сторону, отчего медленно опускалась на пол. Но охранники ее поднимали, она вставала и опять опускалась на пол, иногда ее лицо кривилось от боли. Старуха поняла, что девушка нездорова и, возможно, еще немного – и она упадет и больше уже не встанет.
Замыкал шеренгу второй парень с красивыми волнистыми волосами цвета золотистого каштана, с живыми янтарно-желтыми глазами и с яркими веснушками на лице. Он выглядел покрепче, чем его товарищи по несчастью. На его лице проскальзывала насмешливая ухмылка, со стороны казалось – он всё еще не осознал, где он и что происходит вокруг. Молодой человек думал, что всё то, что с ним произошло за последнее время – это чья-то злая шутка, скоро закончится этот глупый розыгрыш, и он вернется домой. И опять на завтрак на столе будет стоять кружка с горячим шоколадом, заботливо приготовленная мамой, и перед уходом на работу отец взъерошит ему на затылке волосы, а потом ласково пригладит их рукой.
– Значит, так, слушайте мою команду! – громко прокричал стражник. Сейчас вас отвезут на постоянное место вашего дальнейшего проживания. С этой минуты вы забудете, кто вы и как вас зовут, вам дадут новые имена, здесь жизнь идет по другим правилам!
Старший стражник показал жестом на выход, он открыл дверь и выпустил пленников наружу. В комнате раздались невыносимые звуки для ушных перепонок старушки – бряцание, скрежет металлического звука и назойливо противное шарканье по каменному полу. Она плотно прижала ладонями свои оттопыренные уши и с еще большим любопытством смотрела в дверную щель. Первым покинул комнату старший стражник, за ним проследовали пленники, и замыкали колонну еще два солдата.
Помещение опустело. Старуха вышла из комнаты, осмотрелась по сторонам и проверила, все ли ее вещи на месте, особенно из железа.
– Вот жульё проклятое, мою алюминиевую кружку стащили! – возмутилась старуха и добавила: – Сейчас, сейчас, милок, покормлю тебя, мой преданный и бесстрашный тигр!
Она проследовала в другую комнату, где проживала сама, подняла с полу большую глубокую миску, вывалила в нее приготовленную похлебку и поставила на место в тот же угол. В этой части комнаты, кроме брошенной шкуры, на полу ничего не было. Угол комнаты был просторным и теплым, в стене было выдолблено углубление для очага. Старуха села на скамейку, обняла колени руками, положив на них голову, прикрыла глаза и о чем-то задумалась.
Ее позвоночник был изломан впалой кривой линией, на спине возвышался огромный горб, похожий на трехкилограммовый мешок, набитый картошкой. Короткие недоразвитые ножки с вывернутыми огромными ступнями