Закрытый Мир: Рубиновое ожерелье. Торина Нэйт
и хотя бы сфотографироваться с ним. В основном вокруг животного кружились дети, они облепили его со всех сторон, практически не давая пошевелиться. Наверное, у человека, который сидит в середине мягкой игрушки, очень большая выдержка, чтобы вытерпеть это.
Один малыш забрался к зайчику на руки и крепко обнял, поглаживая маленькими ручонками мягкую шерсть. Малыш улыбался, и было видно, что это ему нравится. Я невольно улыбнулась.
Джонс уже возвратился с двумя стаканчиками кофе.
– Горячий, – предупредил он, отдавая стакан, и одной рукой обнял меня за талию. Заметив, что я улыбаюсь, вопросительно поднял бровь.
– Посмотри на вон того малыша, разве бывает на свете что-то милее?
Джонс взглянул туда, куда я указывала, и перевел взгляд на меня.
– Бывает, – через секунду ответил. – Это ты. Ты самая милая на свете.
– Это неправда.
– Поверь мне, правда.
– Нужно купить билеты, – я не стала развивать спор и перевела разговор на другую тему.
Джонс усмехнулся, полез в карман и достал два входных билета. Я взяла билеты и насупилась.
– Так нечестно, – запротестовала я.
– Мэри, давай не будем портить наш день, – только и ответил он.
«Наш день». Из его уст это звучало еще приятнее, чем когда я думала об этом сама. Его голос придавал этой фразе иной смысл, более глубокий. Он смаковал каждое слово, заставляя что-то в моей душе трепетать, и только в этот момент я начала осознавать, что это действительно так. Я будто очнулась, и постепенно реальность настигла мой разум. Это и правда был наш день, наш момент. Я так долго этого ждала, воображая себе картинки этого дня, что просто забылась. И теперь, когда я сбросила с себя все оцепенение, в моей груди начинает разрастаться тепло.
Я крепче сжала ладонь Джонса в своей.
– Ладно, – я согласилась, и за это он наклонился, чтобы поцеловать меня.
Нежно, глубоко, проникновенно. Его губы были теплыми и мягкими, заставляя мое сердце биться сильнее. Мое тело само собой двинулось вперед, навстречу его ладони, прижатой к моей щеке. В этот момент меня не интересовало ничего: смотрят ли на нас люди, как это все выглядит со стороны, и даже горячий кофе в наших руках не заставил бы меня остановиться. Слишком сильное было влечение, оно стирало весь остальной мир, других людей, оставляя нас – целующихся и влюбленных подростков.
Наш первый поцелуй был более робким, чем это происходило сейчас. Мы боялись коснуться друг друга больше, чем это позволяло стеснение. Никаких прикосновений, руки при себе, и только наши лица так близко, что чувствовалось дыхание друг друга на коже. Это был мой первый раз, и я волновалась в два раза больше, чем обычно. Конечно, мне рассказывала Лиззи, как это делается, но я никогда прежде не была в такой ситуации.
Ладони слишком вспотели, дыхание слишком прерывистое, и неверие в то, что Джонс действительно собирается это сделать. Тогда, в парке, сидя на лавочке и попивая кофе из бумажных стаканчиков, прямо как