Время муссонов. Игорь Владимирович Котов
все ещё сохранял твёрдость руки и зоркость глаза. И реакцию. Пусть он очистит своё имя. Возможно, это будет его последняя работа. Самая последняя. Ни один гейдзин с ним не справиться. У гейдзинов мышечная структура не такая, как у окинавцев. Одати вырос на Окинаве. И первые тридцать лет жизни потратил на тренировки. Потом, правда, постарел. Но это – карма. Нас всех ждёт этот путь.
Где-то внутри себя Тахиро не сомневался в нём, но люди профессии Одати долго не живут. Итог будет один: или он одолеет карму или она его. Удивительно, пожалуй, лишь то, что Одати продержался столь долго и ни разу не ошибся. Боги – ками, возможно, благосклонны к нему. В его профессии это важно.
– Тому, к кому благосклонна удача, господин, – он никогда, даже наедине с боссом, не называл имён и не показывал своё отношение к тем, кого он гнал на эшафот.
На короткое мгновение ему послышался шум за спиной и Тахиро смолк, чуть наклонив голову. Он знал, кто это мог быть. Словно привидение из древних замков в помещение сквозь раздвинутые фусуми вошла женщина в цветастом кимоно. Бесшумно скользя по деревянному полу и держа в руках поднос с напитками она мгновенно приблизилась к собеседникам. Оба слышали её приближение, но лишь Тахиро внимательно взглянул на склонённую перед боссом хрупкую фигуру, выискивая в ней искры предательства.
Когда за служанкой закрылись двери, толстый хозяин продолжил.
– Считаешь, Одати?
– Он до сих пор не совершил ни одного промаха, господин, – Тахиро проговорил то, что давно выкристаллизовалось в уме. Безусловно, эта работа была из разряда чрезвычайных. Она требовала наличия многих качеств, которыми более молодые бойцы не обладали.
– А в Киото? Кто, по-твоему, в Киото ошибся? Мы тогда потеряли лицо из-за этого болвана….
– Но в итоге вы приобрели влияние, господин.
Тахиро помнил тот случай. Торпеде поручили убрать мелкого гангстера Макэ из семьи Кура-гуми, занимавшегося сима – мелким рэкетом в одном из районов Киото. Не сказать, что Кура-гуми был крупным кланом, но там он был конкурентом клану Игати – гуми, к которому принадлежали все находившиеся в этой комнате. Даже тэнто – короткий меч для сеппуку, лежащий в ногах толстого кумитё – босса. Даже Айко, которая только что принесла горячий напиток. Даже этот чайник полный чая, стоящий на деревянном подносе, тоже был частью Игати-гуми.
Тахиро не позволил себе поднять глаза на своего кумитё – одного из главарей клана Игати, который снизошёл до разговора с ним на столь чувствительные темы морали и обсуждения плана. Обычно он слышал приказы. Безусловно, он догадывался о желаниях, рождённых в воспалённом сознании босса и внутри себя не осуждал его. Тот давно мечтал стать единоличным хозяином одного из древнейших кланов якудза. Тахиро был готов помогать ему в его начинаниях, хотя и знал, что хотеть и мочь – две несвязанные между собой дороги, одна из которых ведёт на кладбище. Но он давно ступил на этот скользкий путь и понимал, что финишная черта любого из живущих рано или поздно уткнётся в ворота некрополя.
Тогда