По краю мечты. Ольга Викторовна Иванчикова
на неё.
– Ну почему в собачьем? Просто в раю. Я думаю, все невинные души попадают в рай, и не важно человек это или собака.
«Господи, что она несёт? Что это за чудное чудо? Где она вообще росла?» – пронеслось в голове Двейна.
– А ну, если так… – неуверенно ответил он, боясь обидеть девушку.
– Сейчас Вам очень больно, но Он, – она подняла палец вверх, – ничего не делает просто так. Забрав одно, Он обязательно пошлёт Вам что-то очень хорошее.
– Уж не на себя ли ты намекаешь? – еле заметно улыбнулся Вей.
Девушка мгновенно вспыхнула, быстро убрала руку и еле слышно ответила:
– Не думаю…, по-моему, я большой мешок проблем, который свалился на Вашу голову.
– Ну будем считать, что я тоже сегодня, посочувствовал.
У Эбби покраснели даже уши, и она смущенно опустила глаза.
– Спасибо.
Девушка с удивлением посмотрела на него.
– Спасибо, за то, что я не остался один сегодня ночью.
– Вы живёте один? – спросила Эбби, неуклюже подхватывая сползающее на пол одеяло.
Двейн встал, снял с вешалки камзол и кинул его на пол. Лег на него и еле заметно улыбаясь, ответил:
– Нет. Утром придёт моя жена.
Глаза девушки округлились, и она в изумлении приоткрыла рот.
«Откуда только взялся этот ребёнок? Разве можно быть такой… такой доверчивой, что ли?» – Вей устало закрыл глаза, а девушка так и стояла, закутанная в одеяло посередине комнаты.
– Да ложись ты уже спать. Один я живу, один, – простонал Двейн, но тут же вздрогнул от неожиданности, когда его руки коснулось что-то холодное. Двейн распахнул глаза и с изумлением уставился на нож, который ему протягивала Эбби.
– Возьмите.
– Зачем? – обалдел парень.
– Ну это Ваш. Я его под подушку спрятала, когда Вы выходили. Ну… я боялась, что Вы поверили, что я… ну этим, и захотите ночью воспользоваться…
– А сейчас, опасений уже нет, – неожиданного для самого себя выпалил парень и тут же густо покраснел.
Краснеть дальше, Эбби было уже некуда.
– Человек, способный так плакать по собаке, не может осознанно причинить вред другому человеку, – еле слышно выдохнула девушка, а затем сунула нож в руку растерянному парню, развернулась и быстро метнулась на кровать, укрывшись с головой.
Взволнованный и не ожидавший таких слов Двейн замер, а затем снова неожиданно для себя пробормотал:
– Пожалуй, я положу этот нож себе под подушку, а то вдруг теперь ты, захочешь ночью воспользоваться, – и снова густо покраснел. Ему показалось, или кто-то тихо захихикал из-под одеяла?
Двейн ещё долго лежал с открытыми глазами. Сон не шёл. Он растерялся и был сбит с толку. Впервые он так вёл себя, был открыт и свободен, даже шутил. В душе разлилось какое-то непривычное тепло. Кто бы мог подумать, что простое участие и нормальное человеческое общение поднимут в его душе что-то такое, чего он сам никогда раньше не чувствовал в себе, всколыхнёт в уставшем от одиночества сердце надежду. «Так, стоп, стоп. Нужно остановиться и не придумывать