Путь темных. Наталья Евгеньевна Разбаева
с тобой эти жуткие приступы? – спросил у подруги Витек. Его голос был мягок и нежен, а глаза светились состраданием.
"Раньше он никогда так на меня не смотрел и никогда со мной так не разговаривал, – невольно подумалось Гло. – Неужели так много с тех пор изменилось?"
Годков десять, не меньше, – тем не менее, отозвалась она, как всегда, бодрым тоном.
Вспышка боли мелькнула в черных глазах эльфа и тут же погасла. Но женщина заметила. Подумав, она спросила:
– Это плохо, да? Я вижу в твоем взоре смерть. Я скоро умру, да?
– Не говори так! Ты еще меня переживешь, – откликнулся Витек. – Если бы ты прекратила курить свою высококачественную траву…
– И что бы это дало? – цинично фыркнула старая разбойница. – Сохранило бы мне пару годков жизни про запас? Зачем? Богу хорошо известно, когда каждого из нас необходимо призвать на Небо. И моя судьба в его руках. Захочет, хоть завтра заберет, а захочет – хоть до ста лет мыкаться на этой грешной земле заставит. И тут кури – не кури, а ничего не попишешь.
– Возможно, – как-то механически произнес Витек. – Но ты бы могла облегчить жизнь окружающим. Все твои бандиты, каждый по-своему, беспокоятся о тебе. И твоя дочь, какой бы шубутной и беспечной она ни была, плачет по ночам в подушку, вымаливая у того же самого бога лишнюю пару-тройку деньков твоей жизни. А ты очень плохо выглядишь. Твой болезненный вид и стихийные приступы невольно наводят на них на всех мысли о смерти. И это, безусловно, омрачает их развеселую жизнь.
– Ха! Да что ты понимаешь в нашей жизни! Ты столько лет не видел моих разбойничков! Они совсем распоясались, и мне все чаще кажется, что лучше при жизни отдать руководство Ариадне, а самой тихонько уйти на покой. Кстати, раз уж ты о ней заикнулся. Советую не делать на эту лошадку ставок и быть с ней крайне осторожным. Откуда тебе знать, чем она занимается по ночам? А если скажу – ужаснешься. В ее постели, по-моему, побывал весь Истерский лес. И еще: держи своего мальчика от нее подальше. Не дай бог, она на него глаз положит. Твой-то сразу в нее влюбился, на лице все написано. Но они друг другу не пара.
– Да знаю я, – Витек досадливо поморщился. – У Эруаля вечно были проблемные вкусы. Но в целом я им доволен.
– Витек, – в глазах Гло появилась тревога, – а ты уверен, что вырастил его добрым, что вложил в него лучшие стороны своей души? Он, конечно, очень скромен и еще так наивен, но его внешность… Я совсем не таким представляла себе младшего принца Эруаля, по которому сходят с ума все эльфийки Лавандины. Он такой худой, и лицо у него неестественно бледное… Витек, это твоя внешность, внешность темного!
– Я уверен в том, что доброта, милосердие и справедливость настолько прочно въелись под корку сознания Эруаля, что могли бы стать его вторыми именами, – решительно отозвался черноволосый эльф. – Я учил его только светлым искусствам. Он таких слов, как "ненависть", "злоба", "предательство" от меня никогда не слышал! Я полностью оградил его от себя как от темного и открыл ему только светлую сторону своей ничтожной